Лекции профессора Чайникова. Остров учёных. Пластмассовый дедушка - [10]
— Чуть-чуть.
— Потом вода снова пойдет в первое озеро… Точно так же и электрончики бегают с одной обкладки конденсатора на другую через катушку. Такая конструкция называется колебательный контур. Побежали!
— Куда? — спросила потрясенная Марина.
— К Останкинскому пруду, бассейны копать.
— Чем копать? — спросила Марина.
— Я не знаю чем. Пусть товарищи телезрители, которые живут около Останкинского пруда, срочно принесут нам лопату.
— А где мы возьмем мельничное колесо?
Чайников снова притормозил.
— А пусть телезрители, которые живут недалеко от Останкинского пруда, принесут нам клетку из-под белки.
— Зачем нам клетка из-под белки? — удивилась Марина.
— А затем, — объяснил профессор, — что в клетке из-под белки всегда есть колесо. Оно и будет у нас мельничным. Бежим! А по дороге я объясню вам, что такое диод.
По этой команде все как по команде побежали на выход с Центрального телевидения в сторону Останкинского пруда.
Там внизу стояла такая специальная дверь выпускательная. Она пропускала людей только в одну сторону, когда они выходили. А когда они пытались войти через эту дверь, она в обратную сторону не открывалась и никого на ЦТ не пускала.
— Видите, — на секунду притормозил профессор Чайников, — эта дверь пропускает человека только в одну сторону. Она работает, как диод. Примерно так же ведет себя диод с электрончиками. Он пропускает их только туда. А обратно ни за что.
— Понятно, — сказал Миша Кувалдин. — Я таких диодов много в метро видел. А один диод так мне дал по ногам, что у меня из глаз даже электрончики посыпались. Это потому что я тогда радиотехники не знал.
— А теперь? — спросил профессор Чайников.
— Теперь я на троллейбусе езжу. В троллейбусе двери не дерутся.
Прибежали к Останкинскому пруду. Только никого там с лопатами не было. Профессор Чайников снял с ноги тапочек и немедленно выкопал бассейн. Он сразу же наполнился водой.
— Хорошо, — сказал профессор. — Теперь копаем второй.
Выкопали второй. Он тоже сразу наполнился водой.
— Караул! — сказал профессор. — Научный опыт срывается!
— Профессор, — успокоил его Миша Кувалдин. — Я вас выручу. У моего папы на даче сторож есть. А у сторожа такой аппарат в сарае имеется, как раз для вас. Два сосуда стеклянных больших, а между ними катушка из трубок. Я вам его принесу.
— Спасибо! — поблагодарил его расстроганный профессор Чайников. — Я буду вам чрезвычайно благодарен.
— А где ваш тапочек? — спросила Марина.
Искали всем телевидением — не нашли. Очевидно, тапочек погиб на дне одного из затопленных бассейнов.
— Профессор, — спросила Марина, — а как же вы пойдете домой?
— Очень просто. В ботинках Миши Кувалдина до такси. А он пока героически постоит в одном моем тапочке около научных бассейнов.
Миша стал героически стоять, как большая бестолковая героическая цапля. А профессор и Марина пошли по песку к стоянке автомашин.
— Профессор, а что надо приготовить к завтрашнему занятию?
— Ах да. Приготовьте такую специальную прыгательную сетку — батут, электронную радиолампу — триод и научный прибор Миши Кувалдина с двумя сосудами и трубкой.
— Батут — это как в цирке? А кто будет на нем прыгать?
— Научная общественность. И широкие круги желающих.
Марина про себя решила, что она тоже — широкие круги желающих. И Миша Кувалдин так решил. Он сказал:
— Если бы я знал, что физика такая интересная, я бы давно три института бы закончил и академиком стал.
Но сколько они и все другие участники передачи ни ломали голову, они так и не могли понять — зачем профессору Чайникову понадобилась прыгательная сетка — батут. Тем более в лекциях о радиотехнике.
ЛЕКЦИЯ ШЕСТАЯ
Электронная лампа, батут и колебания низкой частоты
«Интересно, в чем придет профессор на лекцию в этот раз? — думала Марина Рубинова. — Может быть, в коньках?»
Профессор пришел в тренировочном костюме и в кедах. Он был суров и деловит. Он сразу спросил:
— Где батут?
Марина Рубинова сразу ответила:
— Тут!
— Очень хорошо, — сказал профессор и забрался на сетку. Он стал прыгать вверх и вниз, вверх и вниз, тренируясь, пока телевизионная бригада в студии готовилась к передаче: выставляла свет, прогревала аппаратуру.
Но оказалось, что летать над батутом непросто. Профессор Чайников все время почему-то переворачивался в воздухе и норовил опуститься в сетку головой, а не ногами. При этом он сплющивался, как гуттаперчивый, и на его лице проступали мелкие квадраты от сетки. Под конец он стал похож на тетрадку в клеточку. На нем можно было даже играть в крестики-нолики.
А однажды он вообще вылетел из сетки и приземлился на осветителя с фонарем. Было много шума и треска, и было много чайникового электричества.
Наконец все было готово. Даже движущаяся доска в стене, на которой можно было все писать.
— Начали! — сказал профессор и на глазах у всех телезрителей полез в сетку. Он стал прыгать на ней вверх и вниз и спрашивать:
— Дорогие товарищи телезрители, что я делаю?
Телезрители молчали, и чтобы как-то разрядить обстановку, Марина Рубинова ответила:
— Вы прыгаете на батуте.
— Вовсе ничего подобного. Я совершаю колебательный процесс. Видите — я подпрыгнул высоко. А теперь лечу вниз глубоко. Теперь снова подлетаю. И так далее… А вот сейчас я перестаю прыгать и постепенно останавливаюсь. Такие колебания называются затухающими.
