Лекарство от зла - [9]
Очень добрый психиатр сказал, что у меня отсутствует синхронное мышление. Синхрон. Син-хрон. Си-Нхрон. С-Инхрон. Не получается. Слово вымышленное. Суррогат. Я когда-нибудь услышу настоящие слова?
Вот этот, который умер у холодильника, все говорил, что сделает меня счастливой. Только не уточнил — насколько. Я поверила ему. Когда по глупости, когда от большого желания, правда, чувствовала это самое счастье. Я думала об американском фильме с непременно счастливым концом. Он думал о белых хозяевах и черных рабынях.
Просыпаешься утром, негр подносит тебе прикурить в постель. Но сигара горит криво. Говоришь черномазому, чтобы накормил крокодилов на заднем дворе. Раб безмолвно бросается в бассейн, сняв предварительно фрак, чтобы у домашних любимцев не повысилась кислотность.
Мы не поняли друг друга.
Австралия. Там черепаха держит на спине океан, а посреди него плавает земля. Вся земля на спине одной черепахи. В Австралии нет добра и зла. Даже у глупцов в Австралии есть шанс. Я в Австралии. Одна в пустоте. У меня крокодиловая ферма, и я расистка. Ненавижу!
Солнце иссушает землю, трава рождается мертвой. Вода похоронена глубоко в ничьих недрах. Красота предназначена только для знатоков. Никто не хвастает пестротой, божественная простота зеленого и серого воспитывает уважение и поклонение ко всему, что находится под небом. Она заставляет прикоснуться к отполированному временем стволу. Молчу. Черчу в пыли знаки. Они становятся выпуклыми, но никто не может их прочесть. А нам говорили, что человек не может существовать, если он не знает длинных слов. В школе я составляла самые длинные предложения, при этом они не теряли смысла. Не уверена, что это помогло мне в жизни. Картинам в моей голове мешают слова. Вот пустая земля. Никакого воспоминания о человеке. Тишина. Австралийская пустошь. Заколдованные деревья с кривыми ребристыми стволами и потрескавшейся корой. Черная трава и красная вода. Смерть. Подуло что-то похожее на ветер. Среди пыли белеет скелет книги. Пролистывает хрустящие страницы и, если есть желание, можно прочесть ряд-другой. У него нет необходимости доносить человеческие голоса и переносить слова из века в век. Воспоминание о человеке — это ничто. Все — пустая суета. Синхронное мышление — тоже. Я могу думать что и сколько хочу. Я могу тащить свои мысли, рассыпать их по земле, терять, находить, спотыкаться о них. Могу кормить свои мысли, держать голодными, выгонять голыми под дождь. Я не могу прекратить думать. Почему? Что такого внесла я в свою судьбу, что она повернулась ко мне спиной и идет, не замечая меня? Или, может быть, я снова стала прозрачной? Не знаю. Верчусь, как броуновская частица, и не нахожу подходящего ответа.
У меня качаются два передних зуба. Передние нижние. Я всегда держу язык за зубами. Так меня учили. Несколько раз пробовала держать зубы за языком, было нехорошо. Я задыхалась. Как живут люди, у которых во рту много языков! Они знают английский, французский, немецкий, итальянский, знают язык денег… А не умеют разговаривать друг с другом, не могут разобраться сами с собой, не понимают собак, сумасшедших, детей. Хотя, я не слышала, чтобы кто-то задохнулся, говоря о своих деньгах. Только это и слышу. Деньги.
Весна пролетает между жирными банкнотами. Лето незаметно зреет в денежных испарениях. Осень капает, будто монеты падают в глубокий карман. Зимой деньги засыпают в мечтах о новых деньгах.
День свадьбы. Счастье. Зернышки риса и конфеты. Жирные руки считают грязные деньги. Рты, набитые жирным мясом и другим свадебным угощением, число гостей умножают на число банкнот. Равно оплате за одного человека. Цена разная. Я стою пять тысяч левов. Это мало. Некоторые цыганки стоят тридцать — сорок тысяч. Я не цыганка. Я злая. Я жила с цыганами. Они не злые.
Семь голов
Я злая. У меня нет настоящего, у меня нет будущего, у меня нет работы. Как я могу быть доброй? Все вокруг чиновники. Они сидят на своих чинах и тупо смотрят на меня. Чин-Ов-Ник. Очень похожи на овец. Их выводят и заводят в определенное время. Они живут в состоянии скуки, плодятся тоже в апатии. Или, может быть, немного оживают, когда размножаются? Вряд ли… Я не могу стать чиновником. Я не смогу войти в чин, я не ношу часов и не знаю, когда выходить из дома. Мне предлагают работать чиновником. Не могу. Неужели все, что я сделала, было для того, чтобы влиться в ряды ожидающих пенсии и угасать, лузгая семечки за протертым локтями письменным столом?
Я рассматриваю фотографии. Нехорошо смотреть на собственные снимки. Они похожи на сорок. Крадут блестящие мгновения жизни и складывают их в альбомы. Дети всегда пугаются, когда видят своих бабушек и дедушек маленькими. Это шокирует и смущает. И я пугаюсь. Это мое. И это я. Обычно снимки разложены на «Раньше» и «Сейчас». Мои перемешаны. Нужно привести их в порядок.
Здесь я грудная. Почему все снимают попки своих детей? Мягкий, как попка ребенка, гладкий, как попка ребенка, розовый, как попка ребенка, «ох какая сладкая мамочкина попка!». Похоже, что самое лучшее, что есть у родившегося человека, — это попка. Никто не смотрит на человека. Смотрят на его попку. Я тоже родилась с попкой.
В романе автор изобразил начало нового века с его сплетением событий, смыслов, мировоззрений и с утверждением новых порядков, противных человеческой натуре. Всесильный и переменчивый океан становится частью судеб людей и олицетворяет беспощадную и в то же время живительную стихию, перед которой рассыпаются амбиции человечества, словно песчаные замки, – стихию, которая служит напоминанием о подлинной природе вещей и происхождении человека. Древние легенды непокорных племен оживают на страницах книги, и мы видим, куда ведет путь сопротивления, а куда – всеобщий страх. Вне зависимости от того, в какой стране находятся герои, каждый из них должен сделать свой собственный выбор в условиях, когда реальность искажена, а истина сокрыта, – но при этом везде они встречают людей сильных духом и готовых прийти на помощь в час нужды. Главный герой, врач и вечный искатель, дерзает побороть неизлечимую болезнь – во имя любви.
Роман выходца из семьи рыбака, немецкого писателя из ГДР, вышедший в 1956 году и отмеченный премией имени Генриха Манна, описывает жизнь рыбацкого поселка во времена кайзеровской Германии.
Новая книга от автора «Толерантной таксы», «Славянских отаку» и «Жестокого броманса» – неподражаемая, злая, едкая, до коликов смешная сатира на современного жителя большого города – запутавшегося в информационных потоках и в своей жизни, несчастного, потерянного, похожего на каждого из нас. Содержит нецензурную брань!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В основе первого романа лежит неожиданный вопрос: что же это за мир, где могильщик кончает с собой? Читатель следует за молодым рассказчиком, который хранит страшную тайну португальских колониальных войн в Африке. Молодой человек живет в португальской глубинке, такой же как везде, но теперь он может общаться с остальным миром через интернет. И он отправляется в очень личное, жестокое и комическое путешествие по невероятной с точки зрения статистики и психологии загадке Европы: уровню самоубийств в крупнейшем южном регионе Португалии, Алентежу.
Роман греческого писателя Андреаса Франгяса написан в 1962 году. В нем рассказывается о поколении борцов «Сопротивления» в послевоенный период Греции. Поражение подорвало их надежду на новую справедливую жизнь в близком будущем. В обстановке окружающей их враждебности они мучительно пытаются найти самих себя, внять голосу своей совести и следовать в жизни своим прежним идеалам.