Рулады, выводимые спевшимся хором, так тронули Резника, что ему захотелось взглянуть на него. Каково же было удивление, когда вместо многоликого ансамбля он увидел на клиросе лишь двух скромных прихожанок: молоденькую светлолицую девушку лет двадцати и пожилую женщину в черном длиннополом платье. Украдкой они поглядывали на лежавшую перед ними массивную книгу, однако, это нисколько не мешало их песне птицей взлетать под бревенчатые своды, кружиться под потолком и мягко опадать вниз.
Виктор невольно взглянул на Николая и порадовался, убедившись, что тот — судя по горящим глазам и стесненному дыханию — переживает такое же волнение, как и он сам…
Обомлевшие и одурманенные впечатлениями, не сразу покинули они двор церкви. Но прийти в себя им не дали: неподалеку от погоста раздалась плясовая, застучали по земле девичьи задорные каблучки. Прямо у крыльца двухэтажного бревенчатого дома Ошевнева местная фольклорная группа разыгрывала целое действо, перенося зрителей чуть ли не в буйство красок и голосов восемнадцатого века. Девы в черных бархатных распашных сарафанах, в наброшенных на хрупкие плечи шелковых платках соперничали с женами в ярких расписных кокошниках с бисерными птицами на высоких открытых лбах.
Вот запела пава в алых наушниках, также отороченных бисером. Её лазоревый сарафан туго перепоясывает в талии бардовый пояс с карманом — «лакомкой» — в него девице можно положить и кошелек, и конфеточку.
Мужики в косоворотках с вышивками, в портах с шерстяными поясами узорного плетения, в черных яловых, натертых до блеска сапогах лукаво переглядываются меж собой, озорно подмигивают девицам.
Виктор с Николаем спустились пониже, поближе к действию.
Вдруг песня резко оборвалась, из толпы отделилась скуластая узкобровая дивчина с длинной русой косой, в которую были вплетены разноцветные атласные ленты и, оглядывая столпившихся вокруг неё участников ансамбля, громко нараспев произнесла:
— А где делся наш жених, нежель потеряли?
Все хором ответили ей:
— Ищи, ищи, сваха, ты ж только его знаешь.
Сваха нахмурилась озабоченно, выпятила тонкие алые губы, обвела взглядом вокруг и неожиданно указала пальцем на Николая:
— Вот он, наш чернобровый, вот он, наш золотой! А ну, девки, держите его, а то снова убежит!
Толпа экскурсантов, бывшая рядом с ребятами, мигом отступила, и Виктор с Николаем остались одни. Тут же нарядная ватага окружила их, и все наперебой начали расхваливать Николая-жениха.
— Николай, да поддержи ты народ, отведи душу, — подтолкнул Виктор приятеля к «свадьбе». — Когда еще и где так повеселишься?
Николай заулыбался, махнул рукой:
— Жениться, так жениться!
И тут же раздался звонкий голос «свахи»:
— А вот и невеста!
Толпа снова расступилась — уже в другом месте, и сваха подпихнула поближе к Николаю выбранную из экскурсантов «невесту».
Николай обернулся на голос и оторопел: ему подвели Ирину, пунцовую от смущения и радости. Он даже не успел спросить, каким чудом она здесь очутилась, как их уже потянули на зеленую поляну, на простор.
Виктор пошел со всеми, но неожиданно заметил неподалеку у стены дома знакомое лицо, обрамленное льняными волосами, с радостной улыбкой и блестящими глазами…
Виктор поспешил приблизиться к Елене.
— Привет. А вы какими судьбами? Это ты привезла Ирину сюда?
— Я. Надеюсь, она будет счастлива.
— Ты не представляешь себе, как я рад, — Виктор взял ее за руку. — Пойдем скорее, посмотрим, как наших молодых будут женить.
На поляне уже вовсю разыгрывалось шумное театральное действо. Тут уж разудалых плясунов не мог сдержать никто. Протяжное, душевное пение, под которое Николая с Ириной вывели в центр, плавно перешло в частушки. Из толпы уточкой выплыла знакомая «сваха», под голосистый запев плавно обошла застывших в неловком молчании «жениха» и «невесту» и вырвала из стены ряженых одну из своих подруг с янтарными бусами вокруг тонкой шеи и голубцами из эмали в ушах. «Сваха» твердо притопнула стройной ножкой и, часто задробив, мелко пошла по кругу, поводя руками то влево, то вправо, лукаво — под задорную частушку — поглядывая то на «молодых», то на окружающих. Снова подошла к подруге. Вытянув шею и высоко задрав острый подбородок, отбила каблучком и носками дробь и высоко запела:
Я Елецкого плясала,
Опустила глазки вниз,
Мне подруженька сказала:
Тебя любит гармонист.
Подружка, также отбив каблучками по притоптанной земле частую дробь, тут же ответила ей:
Кемська реченька широка,
Ей не смеряшь ремешком,
У мня миленький далеко,
И не сбегашь вечерком.
Николай все не мог прийти в себя. Как он не заметил Ирину, они же наверняка плыли на одном катере, отправлялись с одного причала?
Он поворачивался к Виктору, разводя руками и вскидывая брови — мол, ничего не понимаю! Но тот только усмехался вместе с Еленой в ответ: судьба, батенька, судьба!
Ирина то и дело искоса поглядывала на Николая, а тот отводил от нее взгляд в сторону, словно давая ей понять, что ничего в их отношениях не изменилось, все осталось по-прежнему, «мы чужие, обо мне забудь…»
А «свадьба» тем временем текла своим обычным руслом. «Сваха» потянула «молодых» отведать сладкого хмельного меду, «чтобы скрепить навсегда сим дедовским напитком узы брачные», и затем вся процессия потянулась обратно к дому, где для милых гостей было приготовлено угощение.
