Легко - [30]

Когда мы уже поднялись на верх поляны, тридцать метров над машиной, я обернулся: лампочка в машине горит, вижу женский силуэт, склоненный над ребенком. Презель поддал ногой камень на дороге.

Презель: У меня камень в башмаке.

Я: А мы правильно поступили, оставив ее одну в машине?

Полицейские смотрят на меня.

Презель: Без ключа машина не заведется, она заблокирована.

Шулич, начиная смеяться: А если ее медведь слопает…

Не могу понять этого смеха, как у обкуренного, но нет, похоже, у него просто выходит адреналин после всего, что случилось с нами внизу, сейчас он тоже понимает, как нам хорошо, как здорово мы их всех провели, эйфория ему ударила в голову, и он больше не похож на того равнодушного дядьку в форме, каким был раньше. Слава богу, свежий воздух делает чудеса.

Презель глухим голосом: И пол-Словении будет только радоваться!

Шулич: Даже господину министру полегчает.

Я: Нет, господину министру точно не полегчает.

Презель: А что, просто столкновение природных сил.

Я: Господин министр здорово разозлится, если мы потеряем Агату.

С трудом сдерживаю порыв смеха, не к лицу мне, особенно если они оба так развеселились. Это ведь правда, перед самим господином министром я стоял сегодня утром. Это такой деликатный вопрос, — говорил он мне. — Вы же понимаете, что это значит. Один из них сбежал, и пол-Словении идет на баррикады, а ты потом решай проблемы. Вы вообще знаете, что пишут о них в интернете?

Потом один из них увеличился в размерах так, что голова у него застряла в окне автомобильной дверцы, а ветер ему так дул в уши, что аж слезы потекли по лицу.

Ах ты, гной забитый, гореньский, в говне тебя закопать надо, бензином залить и сжечь… чтобы не воняло… иди в лес, мастурбируй там (слегка согнув локоть и мягкое запястье). Увидишь, тебе сразу полегчает. Я тебя так себе и представляю, бык самодовольный. Мастурбировать надо в лесу, а не в интернете.

СЛОВЕНСКИЙ НАРОД ВЫРОЖДАЕТСЯ И ДУРЕЕТ, ЧТО ЗАМЕТНО И НА ВЫБОРАХ. ВМЕСТО ТОГО, ЧТОБЫ НАРОД ВЫБИРАЛ ЧЕСТНЫХ ЛЮДЕЙ, КОТОРЫЕ УЖЕ ЧТО-ТО СДЕЛАЛИ ДЛЯ СВОЕГО КРАЯ, ОНИ ВЫБИРАЮТ МАФИЮ, КОТОРУЮ ПОДДЕРЖИВАЕТ ЦЕРКОВЬ. НЕ НАДО БОЛЬШЕ ПЛАКАТЬ. КАЖДЫЙ ДЕНЬ У ВАС БУДЕТ ВСЕ МЕНЬШЕ ПРАВ, ЕЩЕ ЧУТЬ-ЧУТЬ, И ВАМ ВСЕМ ПРИДЕТСЯ ЦЕЛОВАТЬ РУКИ СВЯЩЕННИКАМ, ТАКЖЕ, КАК САМИ СВЯЩЕННИКИ, ИСПОРЧЕННЫЕ ИЗВРАЩЕНЦЫ, ЦЕЛУЮТ РУКИ ПАПЕ.

Ты, независимый, я все время за тобой слежу, говоришь, у тебя чешется там сзади, ха-ха, позови какого-нибудь саама, пусть он тебя обработает, так, по-хорошему, поставит тебя на локти и почистит задничные каналы, и ты сразу все увидишь, никаких проблем не будет.

Монитор73, давай, прекращай, у меня в округе никаких цыган нет, а есть нелегальные мусорные свалки, кражи, наркотики, изнасилования, грязь на полу, взломы автомобилей, вымогание на улицах, барсетники… а каков процент раскрытия этих преступлений? Годовой отчет полиции говорит, что раскрытие заявленных преступлений 39 процентов! Да, дорогие мои, по этой логике мы все время находимся под угрозой — кого мы будем выселять и куда?

Единорог — пожалуйста, не обижайся на меня, я страдаю шизофренией и страшна, как задница у свиньи, очень закомплексованная личность, только бог мне может помочь.

мне ее Шаркези дал в наследство, когда я своего кузена женила, хороший парень, собирает радиаторы

— В округе Мердуши сожгли один наш неиспользованный объект, потому что боялись, что туда могут поселить цыган, — рассказывал мне министр, весь в шоке. — Подумайте только, полицейский объект. Местные жители!

— У этих людей стресс, — сказал я, — сильный стресс. Государство отвернулось от них.

— Да, только наше министерство их не оставило в беде! — Разозлился господин министр, но в тот же момент взял в себя в руки — прежде чем сказать, пусть идут жечь объекты министерства правосудия, министерства экологии, министерства социальной помощи и так далее, так нет, — он сделал серьезное лицо и посмотрел на меня. — Только вы; видно, что вы разумный человек и подходите для решения таких вопросов. Разбираетесь в них. Я боюсь туда отправлять обычных полицейских, не хочу, чтобы они все решали.

Мозги в этот момент у меня отказали, нужно понять: я — бюрократ. То есть, не то чтобы душой, просто так уж сложилось, я делаю это профессионально и многие бюрократические вопросы могу решать достаточно эффективно. Хотя я больше занимаюсь административными вопросами, я людей понимаю, у меня широкие взгляды, я ведь закончил гуманитарный факультет, а не какое-нибудь там полицейское училище или занюханный институт управления. Но в целом я не занимаюсь охотой на социально проблематичных мамочек, это в мои задачи не входит; для этого у полиции должно быть определенное количество специально подготовленных людей, не так ли? Тогда почему он говорит это мне? — раздумывал я. Но говорил он это действительно таким сладким голосом. Действительно мягко.

— Вы по своему основному образованию — психолог, я узнавал. Если бы было время, мы бы могли найти для вас более подходящую работу, но вы же сами видите, какая ситуация. Во-первых, никто не хочет за это отвечать; во-вторых, вопрос — кому можно довериться. Какого сорта политики или диверсанты лезут в это дело — этого вам объяснять не нужно. А вы — интеллигентный человек. В общем, если нам сегодня не удастся убедить эту девчонку вернуться к остальным, будет гореть пол-Словении. Люди сами будут себя поджигать. Самосожжение.