Доктор улыбнулся.
— Мне приятно, что я смог помочь. Радость моей жизни — в помощи людям, ну и вампирам тоже. Хотя я слышал, у вас тут рядом стая оборотней. Может стоить написать книгу «Лёгкий способ не превращаться»?
Эдвард обернулся к родственником и улыбнулся.
— Быстро не ждите, мне нужно пообедать одной нашей общей знакомой.
Каллены заулыбались. Эсми подошла и обняла Эдварда.
— Мы так рады, что ты вылечился.
— Я тоже. Всем пока.
Эдвард умчался к любимому десерту. Доктор тоже собрался уходить, но Карлайл положил ему руку на плечо.
— Не так быстро, коллега. Я тут подумал, ведь вы абсолютно правы. Вы не только Эдварда сейчас вылечили, но и всю семью. Мы много лет сопротивлялись естественному природному порядку вещей. Я триста лет игнорировал миллионы лет эволюции и детей пристрастил к этому порочному образу жизни. Но теперь прозрел. Нам не следует отказывать себе в совершенно естественных потребностях.
— Кстати, у вас какая группа крови? — вежливо спросила Эсми.
Перед доктором стояла семья голодных вампиров.
Эдвард бежал к дому Беллы и размышлял, как тоньше сказать девушке о том, что ей предстоит умереть. Конечно, проще убить её так, чтобы она вообще ничего не заметила, но джентльменское воспитание вампира восставало против этой мысли. Нельзя вести себя инфантильно, как ребёнок. Ведь он взрослый, ответственный вампир. Но как поделикатнее сообщить Белле эту хорошую новость?
Может быть так. «Наши отношения зашли в тупик и единственным разумным выходом будет съесть тебя. Обещаю, будет не больно». Впрочем нет. Она скажет: «Эдвард, я люблю тебя», появятся оборотни. Нафига мне проблемы! Или. «Дорогая, нам следует расстаться. Мне пора в новую жизнь, где нет места для тебя, но есть место в желудке для твоей крови». Вполне изысканно и романтично.
Эдвард пробрался в окно спальни, где неоднократно навещал предмет своей безнадёжной страсти. Белла встретила его, томно развалившись на постели.
— О, Эдвард, когда ты уже кровать купишь, эта слишком тесна для нас обоих.
— Я, гм. Белла, нам надо серьёзно поговорить.
Белла привстала на кровати и потянулась к Эдварду.
— Что случилось, мой львёнок? Если ты про тот поцелуй с Джейкобом…
— Нет, я не про… какой поцелуй! — Эдвард попытался отстраниться, но Белла знала его слабое место. Она схватила его за волосы и притянула к себе.
— Ой, только причёску не испорть!
— Так чего же хочет мой любимый? Моё страстное, горячее животное, впрочем, извини, это для Джейкоба. Ты мой сладкий пум-мазохист. Конечно ты хочешь поцеловать меня.
Белла впилась в губы Эдварда нежными, мягкими губами, которые для бедного вампира были обжигающими как угли и острыми как бритва. Несчастный застонал, заплакал от страданий и погрузился в привычный мир сладкой боли. Наконец он смог оторваться, чтобы немного отдышаться.
— Да, моя госпожа, моя вкусная любимая бедная овечка.
Разве я могу лишить себя радости испытывать мучения! — рассудил вампир. — Обед подождёт.
— Ну что, — игриво спросил Эдвард, — покажем MTV как нужно целоваться?
И сладкая парочка слилась в горячем поцелуе.
