Легендариум - [9]

Назови меня Горем,

Нареки меня Злом, -

Я приду к тебе морем,

Что поёт за бортом.

Ты не станешь бояться,

Ты не сможешь грустить. -

Тихо кончики пальцев

Будут волны ловить.

Я приду за тобою

Соскользнув тишиной...

И теперь станем двое

Пировать под водой!

То, что было - неважно,

Всё прощу, всё отдам:

Это будет однажды,

Но уже навсегда...

Царь-Огонь

Под землёй, где не показывается солнечный свет, он родился, окреп и осознал себя частью великого замысла, чьё предназначение однажды определит судьбу мира.

Его рождение было загадкой, тайной, что никогда не происходит сама по себе. Иначе как объяснить, что он вспыхнул в глубинах, там, где нечему гореть?

Потом, невыносимо долго тлел и, когда казалось, что вот-вот должен потухнуть, вспыхивал на мгновение и снова прощался с надеждой...

"Лучше бы мне угаснуть, забыться, уйти в небытиё, - думал Царь-Огонь, пробивая свой путь. - Жизнь моя вровень с червём, смерть станет и того ничтожней..."

Одиночество лишало сил и пожирало изнутри, но невероятным образом Царь-Огонь чувствовал: в недрах Земли правит на широкую ногу его Мать, а где-то в непостижимых далях властвует Отец. Тот, что проникая сквозь толщу пород, коснулся и воспламенил его разум, вдохнул жизнь и оставил тлеть...

"Кто же я, первородный мира? Сирота, что не имеет пристанища или же наследник Вселенной? Оставленный бастард или проходящий священное испытание царевич?"

Он угрюмо точил земную твердь и душа его металась и рвалась в сомнениях: цена жертвы была слишком высока, но её значение оставалось сокрыто. Если бы только тайное стало явным, тогда и время его страданий не имело бы значения. Но любая попытка обрести надёжный ответ наталкивалась на тонны враждебной породы, глухой и слепой от самой Природы...

Бесконечно долго блуждал Царь-Огонь, умирая и воскресая в своём чистилище, пока однажды не набрёл на залежи угля. Тогда в один миг он постиг истину, ранее не доступную: он должен овладеть всем углём, нефтью, газом. Он больше не станет стремиться сойти к Матери вглубь Земли, а будет прорываться на поверхность мира, к Отцу.

Тогда из безвестного подземного червя он сможет взмыть над Землёй прекрасным ангелом и, раскинув в её атмосфере бессчётные огненные крылья, слиться с Вечностью в единой и единственной мистерии Живого Огня.

Ваш дух - проклятие планеты,

Убийство сущее в крови...

Вы зла земного злые дети,

Что любят мучить и губить.

В себе друг друга презирая,

Вас лицемерней в мире нет. -

Как змей, исторгнутый из рая,

Вы ненавидите весь свет.

Всё прогноили, всё растлили, -

У вас всему своя цена...

На километры и на мили

Земля растерзана до дна.

И ваша власть беспрекословна,

И ваша сила велика,

И ваша мудрость бесподобна,

И ваша воля на века...

Но дух отверженный, безвестный,

О ком и думать не могли,

Восстанет Ангелом из бездны -

И вас сотрёт с лица Земли.

Правосудие рыб

В быстро сгустившихся осенних сумерках, вслед уходящему солнцу, по краю неба растянулся запоздавший с отлётом гусиный клин. Провожая взглядом с высокого речного берега, Прол с тоской подумал о приближавшейся зиме.

Он давно заметил, что с желтеющей и опадающей листвой исчезают ягоды и грибы, а вслед улетающим птицам выпадает снег и наступает время, которое трудно пережить.

Прол, старый заяц-беляк, пережил много зим и сам родился зимой: когда не рождаются, а родившиеся не выживают. А он выжил и уже прожил две заячьи жизни.

Не раз уходил от смерти, петляя и водя охотников за нос, не раз избегал смертоносных когтей ястреба и молниеносных захватов совы. Потому был прозван сородичами "пролазом", а себя именовал Пролом - тем, кто выживает.

Он любил жить, нутром чувствуя, где и как надо поберечься, когда следует не давать воли слабостям и не потакать желаниям. Когда проявлять ярость и драться изо всех сил.

Прол не был ни глупцом, ни трусом. Будь у него клыки и когти, он запросто драл лис, не давал спуску волкам и не раз пересчитал перья крылатых убийц. Но природа предоставила все преимущества врагам, оставляя ему смекалку и скорость.

"Жизнь нечестно устроена, подарив одним все возможности, а другим лишь возможность бежать." - Прол посмотрел на тяжёлую, медленную реку и подумал о живущих в ней рыбах.

Он видел рыб всего один раз, когда во время паводка оказался на коряге посреди реки. Перепуганным юнцом смотрел в воду, а оттуда на него глядели невозмутимо-спокойные, бесстрастные рыбьи глаза.

Рыбы подплывали к коряге и вновь уплывали, скрываясь в непроглядной гуще вод, и снова показывались, оставляя на поверхности тающие кольца. Рыбы казались Пролу существами иного мира, в котором нет страха и голода, потому что они питались водой, в которой и жили.

Позже, размышляя о рыбах, Прол сравнивал реку с нескончаемым вечно колосящимся овсяным полем, где нет места никому, кроме зайцев, что пребывают в довольстве и наслаждаются своим покоем.

"Отчего зайцы не рыбы? Почему появляясь на свет, мы становимся лакомой добычей для всех? Впрочем, нас хотят сожрать и в утробе матери. Мы же, вырастая, не едим никого..."

Прол ещё раз посмотрел вслед растаявшему за горизонтом гусиному клину и всей душой ощутил несправедливую безжалостность мира. Старый заяц, невероятным стечением обстоятельств переживший своих детей и внуков, в этот момент твёрдо для себя решил восстановить баланс в мироздании. Возродить справедливость, насколько хватит у него сил.