Легенда об учителе - [11]
ТИК-ТАК, СТАРЫЙ МАЯТНИК…
Я все чаще вспоминаю стихи Поэта. По утрам для бодрости читаю их наизусть:
Нет, он никогда не будет скучным, мой Поэт, хотя и заключен в четыре стены своей комнаты на шестом этаже. А вот я становлюсь скучной.
Мне порой кажется, что жизнь моя не движется, как наши старые стенные часы. Мама без конца толкает маятник, а он снова останавливается.
Сегодня нет физики, а старая математичка больна. Мы со Светой откровенно счастливы и с задором обгоняем возле школы наших мальчишек. Гриша пытается подставить ножку, а Жорка демонстративно смотрит в сторону. Он все еще не может простить мне моего выпада против него, а я никак не соберусь с духом просто подойти к нему и сказать, что я не права. Так и ходим, не замечая друг друга. Но сейчас даже это не портит моего настроения.
— Ната! Ты нам очень нужна! — крикнула Ира из зала, когда я пробегала мимо.
Она стояла у окна и разговаривала со старшим вожатым Толей Жигаревым, подвижным, веселым парнем с умной смешинкой в глазах. Сам он вполне серьезен, а глаза выдают. Так и ждешь, что подденет. По-доброму, с ласковой ноткой в голосе. Поэтому ребята нисколько не обижались. Наоборот, еще больше липли к нему. Я это уже не раз замечала.
— Это ее-то в председатели учкома? А не забодает? — с тревогой проговорил он, когда я настороженно подошла к ним. И тут же в глазах его засветились веселые искры.
Я ничего не поняла, а Ира расхохоталась:
— Да гляди ты прямо, расправь брови!
Ах, вот что! Последнее время я ходила насупив брови. Обороняюсь от окружающих. Не всякий решится подойти.
А Толя одним словом поставил все на место. И так просто. Словно с меня, как с часов снял гирьку.
— Через неделю выборы нового учкома. Готовься! — сказала Ира.
Неужели жизнь снова повернулась ко мне светлой стороной? Даже не верится. Я теперь только поняла, чего мне не хватает: общественной работы! Вертеться с утра до вечера в гуще пионерских и комсомольских дел стало для меня необходимостью. Тем более, если рядом такой настоящий ребячий вожак, как Толя. Это тебе не Родька!
Забыв все невзгоды, ринулась я в свой класс. В дверях стоял Жорка. Он улыбнулся, увидев радость на моем лице, и протянул руку.
— Не сердись, милый Жорик! Ты же знаешь меня! — порывисто проговорила я.
— Знаю, — кивнул он. — А теперь загляни в класс!
Я заглянула. И мне захотелось, как умеет это Жорка, по-собачьи затрясти головой, отряхнуться: на моей парте рядом со Светой сидела Лилька!
— В гости? — спросила я, не скрывая удивления.
— Нет, совсем. Я зачислена в этот класс! — хитро улыбнулась Лилька.
Все хлопоты ее шли по такому строжайшему секрету, что мы ни о чем не догадывались.
— «Не уйти от берега родного», — пропела я на самодельный мотив, не зная, радоваться или грустить.
Дружить мы с нею все равно никогда не будем, а дороги наши почему-то переплетаются. Не к добру это. Впрочем, Лилька очень переменилась. Бледная, с подколотой челкой, отчего лоб ее неприятно оголился, она не выглядела хорошенькой, скорее наоборот. Что-то неладное приключилось с ней в ее медицинском заведении. А что именно — покрыто тайной. Разве Лилька может по-человечески рассказать? Ни за что!
Я взглянула на Жорку. Он улыбнулся и недоуменно дернул плечом.
— Ладно! — вырвалось у меня более резко, чем хотела. — Только с моего места — долой!
— Ну зачем ты? Она так несчастна! — зашептала Света, когда Лилька, поджав губы, пересела на заднюю парту в нашем ряду. Глаза Светы влажно блестели.
Я оглянулась. Лилька уже успела опустить челку и кокетливо косила глаз на соседний ряд, где, прислонившись затылком к стене, сидел высокий, кудластый парень Кирилл Сазанов. Он тоже с любопытством оглядел ее.
«Вот так несчастная!» — подумала я, вновь приходя в хорошее настроение. Ни я, ни Света, ни Лилька понятия не имели, какой в этот момент завязывался узелок в нашей жизни.
И весь день мне было хорошо — и оттого, что помирилась с Жоркой, и оттого, что жизнь сейчас пойдет полнее, и оттого, что шли интересные для меня уроки. На литературе я все время отвечала с места, а на биологии с удовольствием рисовала простейших одноклеточных.
Так бы вот и закончиться этому дню! Из-за того, что не было математики, нас обещали отпустить раньше, и мы со Светой мечтали пойти к Ире и смотреть новые журналы и слушать музыку.
Но не успел умолкнуть звонок с последнего, как мы считали, урока, как в класс вошел Андрей Михайлович.
— Его же сегодня не должно быть в школе? — холодея, прошептала я.
Света в ответ тяжело вздохнула. И никто ничего не выразил вслух, как это обычно бывает в таких случаях: «У нас кончились уроки! Директор отпустил домой!» Другим учителям такие вещи говорят запросто. А ему нет. Ни у кого и мысли такой не появилось — вот что для меня странно! Мы стояли, как солдаты, ожидающие приказа командира.
— Мне придется вас огорчить, — твердо, упирая на каждое слово, сказал он и понимающе улыбнулся.
И снова странно: суровый, бородатый, а как улыбнется — словно прожектором осветит все уголки класса. Ира говорила, что в прошлом году они из-за этой улыбки выиграли соревнование. Нелегко было, выдыхались, но стоило ему улыбнуться — и трудности как бы отступали. Сказки какие-то! Для меня лично с этой улыбки трудности только начинались. Выяснилось это через минуту.
Повести и рассказы молодого петербургского писателя Антона Задорожного, вошедшие в эту книгу, раскрывают современное состояние готической прозы в авторском понимании этого жанра. Произведения написаны в период с 2011 по 2014 год на стыке психологического реализма, мистики и постмодерна и затрагивают социально заостренные темы.
«Улица Сервантеса» – художественная реконструкция наполненной удивительными событиями жизни Мигеля де Сервантеса Сааведра, история создания великого романа о Рыцаре Печального Образа, а также разгадка тайны появления фальшивого «Дон Кихота»…Молодой Мигель серьезно ранит соперника во время карточной ссоры, бежит из Мадрида и скрывается от властей, странствуя с бродячей театральной труппой. Позже идет служить в армию и отличается в сражении с турками под Лепанто, получив ранение, навсегда лишившее движения его левую руку.
Ольга Леднева, фрилансер с неудавшейся семейной жизнью, покупает квартиру и мечтает спокойно погрузиться в любимую работу. Однако через некоторое время выясняется, что в ее новом жилище уже давно хозяйничает домовой. Научившись пользоваться интернетом, это загадочное и беспринципное существо втягивает героиню в разные неприятности, порой весьма опасные для жизни не только самой Ольги, но и тех, кто ей дорог. Водоворот событий стремительно вырывает героиню из ее привычного мирка и заставляет взглянуть на реальный мир, оторвавшись, наконец, от монитора…
Вена, март 1938 года.Доктору Фрейду надо бежать из Австрии, в которой хозяйничают нацисты. Эрнест Джонс, его комментатор и биограф, договорился с британским министром внутренних дел, чтобы семья учителя, а также некоторые ученики и их близкие смогли эмигрировать в Англию и работать там.Но почему Фрейд не спешит уехать из Вены? Какая тайна содержится в письмах, без которых он категорически отказывается покинуть город? И какую роль в этой истории предстоит сыграть Мари Бонапарт – внучатой племяннице Наполеона, преданной ученице доктора Фрейда?
Герберт Эйзенрайх (род. в 1925 г. в Линце). В годы второй мировой войны был солдатом, пережил тяжелое ранение и плен. После войны некоторое время учился в Венском университете, затем работал курьером, конторским служащим. Печататься начал как критик и автор фельетонов. В 1953 г. опубликовал первый роман «И во грехе их», где проявил значительное психологическое мастерство, присущее и его новеллам (сборники «Злой прекрасный мир», 1957, и «Так называемые любовные истории», 1965). Удостоен итальянской литературной премии Prix Italia за радиопьесу «Чем мы живем и отчего умираем» (1964).Из сборника «Мимо течет Дунай: Современная австрийская новелла» Издательство «Прогресс», Москва 1971.
Таиланд. Бангкок. Год 1984-й, год 1986-й, год 2006-й.Он знает о себе только одно: его лицо обезображено. Он обречен носить на себе эту татуировку — проклятие до конца своих дней. Поэтому он бежит от людей, а его лицо всегда закрыто деревянной маской. Он не знает, кто он и откуда. Он не помнит о себе ничего…Но однажды приходит голос из прошлого. Этот голос толкает его на дорогу мести. Чтобы навсегда освободить свою изуродованную душу, он должен найти своего врага — человека с татуированным тигром на спине. Он должен освободиться от груза прошлого и снова стать хозяином своей судьбы.