Ледовое побоище в зеркале эпохи - [94]
Как бы там ни было, но положение немецких купцов в Новгороде к середине столетия, по-видимому, действительно осложнилось. В конце 1250 года Любекские купцы направили датскому фогту Ревеля жалобу на «неправды и насилия» (iniuria et violentia), которые чинятся обитателям Немецкого подворья в Новгороде. Тот передал ее магистрату Ревеля, который в ответном послании заверил любечан в дружбе и выразил готовность помочь. К сожалению, характер этих притеснений не раскрыт, однако содержание письма дает пищу для размышлений: «Поскольку мы не хотим каким-либо образом быть отделенными от вашей общины, города и всех тех, кто желает вам блага, то готовы в делах праведных и честных, которыми вы заняты, и не только в вышеозначенном пункте, о котором вы нам написали, но и в тех, что касаются всего купечества, неустанно действовать вместе с вами, и поэтому мы должны сообща, подобно двум рукам, претерпеть крестную муку за ваши права, предоставленные вам блаженной памяти императорами и королями и скрепленные золотыми печатями, которые вы с нашего согласия переслали нам для последующего их утверждения нашим прославленным господином королем [Дании — М.Б., Е.К.] и прочими благородных государями в целях их вечного соблюдения как духовными, так и светскими властями»[824].
Из приведенного фрагмента следует, что в Новгороде произошло нечто такое, что дало повод гражданам Любека говорить об ущемлении их привилегий, предоставленных самой высокой светской инстанцией католической Европы — императором Священной Римской империи. Речь идет, скорее всего, о привилегиях, полученных Любеком в 1186 году от Фридриха I Барбароссы, и среди прочего право беспошлинной торговли[825]. Благодаря договору с Готландом, заключенному в 1163 году тогдашним государем Любека Генрихом Львом, его граждане торговали беспошлинно в Висби[826]. У нас нет основания сомневаться в том, что и торговля на Готском и Немецком подворьях, которые в правовом отношении считались «дочерними предприятиями» заморских метрополий, купцы первоначально также не платили пошлин. Возможно, на рубеже 40-х и 50-х годов XIII века имели место введение той систему таможенных сборов, которая нам известна из более поздних источников[827].
Можно также предположить, что «пакости» в отношении любечан исходили не от самих новгородцев, чья заинтересованность в иноземной торговле не подлежит сомнению, а от княжеской власти. О жестком стиле правления князя Александра Ярославича новгородцы помнили долго, о чем свидетельствует их «докончание» 1266 года с братом Александра Ярославом Ярославичем («брат твои Александръ дѣлъ насилие на Новѣгородѣ»[828]). Наученные горьким опытом, в дальнейшем они старались посредством соглашений предотвратить княжий произвол и в докончании с тем же Ярославом от 1270 года среди прочих условий обозначили следующее: «А в Немецькомъ дворѣ тобе торговати нашею братиею; а двора ти не затворяти; а приставов не приставливати»[829]. Из этого ясно следует, что инициатором насильственных действий в отношении обитателей Немецкого подворья в прошедшие времена являлся именно князь.
О причастности княжеской власти к проблемам новгородской международной торговли и об их фискальной подоплеке свидетельствует торговый договор Новгорода, от имени которого выступали князь Александр Невский, его сын Дмитрий, посадник Михаил и тысяцкий Жирослав, с Готландом и немецкими городами, заключенный в 1262/1263 году. Иноземных купцов представляли послы Тидрик из Любека, Ольстен с Готланда и некто Шифорд. Последнего одно время считали посланцем всех ливонских городов, хотя еще Л.К. Гётц указал на несостоятельность этой гипотезы; сам он видел в Шифорде представителя немецкой купеческой общины Готланда[830]. Мы же, исходя из вышеприведенного письма ревельцев, где выражено их намерение в новгородских делах действовать совместно с Любеком, присоединяемся к мнению Е.А. Рыбиной, которая полагает, что в данном случае в переговорах по поводу торгового мира принимал участие представитель Ревеля[831]. Что касается содержания договора 1262/1263 года, то оно включало обоюдные заверения в непричинении друг другу «пакостей» и фиксировало размеры таможенных сборов с иноземных «гостей»[832].
Ливонские ландсгерры в переговорах о торговом мире участия не принимали, хотя нормализация отношений с Новгородом, определенно, совпадала с интересами Ливонского ордена. В 60-х годах XIII века он был поглощен подавлением восстания куршей и земгалов и предотвращением конфликта с Данией из-за строительства орденом крепости Вейсенштейн (Пайде) в Эстонии (1265). Между тем Новгород также спешил воспользоваться трудными временами, которые тогда переживала Дания, и отвоевать часть ее эстонских владений. В преддверии похода 1268 года новгородцы, возможно, пытались привлечь на свою сторону ливонских ландсгерров, для чего воспользовались появлением в Новгороде ливонского посольства. Сомнительно, что оно явилось ответным шагом, последовавшим вслед за поездкой в Ригу новгородских послов, которые должны были потребовать от ливонских государей невмешательства в военные действия
