Леди в озере - [88]

– Тогда за ужином. В «У Тио Пепе».

Нет, решила она, там слишком роскошно. И предложила поужинать в ресторане «Маркони», находящемся в шаговой доступности от ее квартиры. Так будет достаточно времени, чтобы вернуться домой, переодеться и встретиться в шесть тридцать. К тому же, хотя еда там восхитительная, освещение в «Маркони» яркое и совершенно не романтичное.

Однако просьба о встрече вызывала беспокойство. Он звонил и прежде; иногда это были сердитые звонки, иногда благожелательные, иногда и то, и другое одновременно. Но чтобы встретиться лицом к лицу наедине – такого не было с января. Он продолжал посылать ей небольшие суммы денег, но суммы эти все время были разными, и она никогда не знала, когда именно он сделает очередной платеж. Сет вручал конверт на еженедельной встрече и говорил:

– Папа сказал: чтобы заплатить за ужин.

Денег в конверте всегда оказывалось больше, чем надо было, чтобы заплатить за ужин в «Сабарбан хаусе» или в китайском ресторане Пола Чена, но меньше, чем месячная арендная плата за ее квартиру. Странный жест, который можно было счесть и враждебным, и благожелательным. Мэдди решила: не стоит его винить. Как-никак она разбила его сердце. И ради чего. Наверное, Милтону было бы легче, если бы она оставила его ради какого-нибудь более успешного и богатого мужчины – например, Уоллеса Райта. Ради кого-нибудь или чего-нибудь весомого. Ему наверняка казалось оскорбительным, что его жена ушла всего лишь, чтобы работать на побегушках в газете, притом почти без надежды на карьерный рост. (Ее имя ни разу не было упомянуто в материалах после статьи о Шервудах, и все достижения руководство газеты списывало на простое везение, в котором нет личной заслуги.) Он, разумеется, никогда не бывал в ее квартире, но наверняка догадывался, что та целиком могла бы уместиться в гостиной их дома в Пайксвилле.

Должно быть, все это казалось ему непостижимым. Как и ей самой.

Она одевалась тщательно, стараясь найти золотую середину между новой и прежней собой. Одно из ее наиболее длинных платьев, немного ниже колен. Туфли на высоком каблуке вместо сапог, которые она предпочитала теперь. Волосы в пучок, небольшой начес. Из украшений только серебряная брошка в виде рукописной буквы «М», которую она купила в комиссионном магазине в Феллз-Пойнт. Мэдди часто гадала, как звали женщину, сдавшую эту брошку, и что означала эта «М». Она вспомнила, как после свадьбы радовалась тому, что ее монограмма будет состоять из двух строчных букв «m» – Мэдлин Моргенштерн, – стоящих по бокам от заглавной «S» – «Schwartz». Так красиво, так симметрично. Она была в таком восторге от этих букв, вышитых на белье в ее приданом.

Теперь же ей казалось, что эта большая «S», рядом с коей две маленькие «m» казались особенно незначительными, говорила о том, какой должна была стать ее дальнейшая жизнь – жизнь служанки сначала при Милтоне, а потом при Сете.

Она накрасила губы бледной помадой, начавшей входить в моду недавно.

В ярком освещении ресторана было видно, что Милтон нервничает. Боже. Он наклонился, кажется, желая поцеловать ее в щеку, но затем, видимо, передумал и вместо поцелуя до смешного крепко пожал ее руку.

Они разговаривали о Сете, пока не подали салат, затем о работе – о работе Милтона, а не Мэдди – в ожидании основных блюд. (Милтон заказал камбалу, а Мэдди – «сладкое мясо»[128]. На самом деле ей хотелось заказать омара «Кардинал»[129], но она понимала, что нетактично заказывать самое дорогое блюдо в меню. К тому же продолжала придерживаться правила не есть ракообразных в присутствии Милтона.) Беседа получалась приятной, но у нее было такое чувство, будто Милтон пока не говорит того, что действительно хочет сказать.

Когда они ели мороженое с шоколадным соусом, он выпалил:

– Ты больше не носишь помолвочное и обручальное кольца.

– Они… – Мэдди почти забыла о том, что сделала. – Их украли. Из моей первой квартиры. Я съехала оттуда в том числе и из-за этого.

– По-моему, теперь ты тоже живешь не в самом благополучном районе города.

– Я живу менее чем в двух кварталах отсюда. Если этот ресторан находится в достаточно безопасном районе, чтобы приезжать сюда на ужин, то о чем говорить?

Зря сказала, что квартира неподалеку. Возможно, он настоит, чтобы проводить ее до двери. А если попытается поцеловать? Когда-то она любила Милтона, правда любила. Если бы не Уолли Вайс, она бы так и не осознала, что разлюбила его. Мэдди с нежностью вспоминала его широкую волосатую грудь и то, в какой безопасности она чувствовала себя рядом с ним.

Но больше ей не хотелось чувствовать себя так.

– Извини, что я ничего не делал по поводу нашего развода. Но прошел уже почти год, и мне сказали, что я могу оформить развод по той причине, что ты бросила меня.

Как ни странно, ей захотелось защитить себя. Она никого не бросала. Просто спасала собственную жизнь.

– Я буду получать алименты?

– А они тебе нужны?

Вопрос был ей неприятен, потому что да, нужны. Но она не могла заставить себя сказать ему это.

– Мне просто любопытно, что по этому поводу говорит закон. Ведь мы прожили вместе почти двадцать лет.