Леди в озере - [59]

Мэдди полагала, что за ужином разговор пойдет о подвигах, связанных с работой в газете, что Джудит будет просто слушать, но, к ее удивлению – и, если честно, досаде, – оказалось, что Джудит тоже хочет кое-что рассказать.

– Помнишь копов, которые… – Ей было все еще тяжело говорить о Тэсси Файн, о металлической подбойке, о рыжих волосах, зеленом пальто.

– Конечно.

– Мой мне позвонил.

Мэдди отметила про себя это слово – мой. Следует ли из этого, что второй коп был ее? Он хотел проводить ее до двери дома, но ведь это наверняка всего лишь вежливость, не так ли? Как бы то ни было, он не позвонил, не попытался связаться, и ее слегка кольнула зависть, как будто они с Джудит побывали на двойном свидании, но для Джудит оно оказалось успешным, а для нее нет. Какая глупость. Она бы ни за что не стала встречаться с копом. Хотя… уже встречается. Нет, не встречается. Это слово не подходит для того, чем она занимается с Ферди. Она покраснела, но Джудит этого не заметила.

– Что ему было надо?

Джудит не обиделась на этот вопрос, хотя он был не очень-то вежлив.

– Пригласил сходить куда-нибудь. Я знала, что мать будет шокирована, но больше всего разозлился отец. Не знаю, что возмутило его больше – то, что он коп, или то, что он ирландец. В общем, он заявил, что ни за что не позволит своей дочери куда-то пойти с «таким человеком».

– Жаль, – сказала Мэдди, хотя вовсе так не думала. – Он был довольно мил. – И опять-таки она так не думала. Не смогла бы вспомнить об этом копе ничего, кроме бессодержательной болтовни.

– Он хочется встретиться с нами сегодня вечером, – сообщила Джудит. – В кинотеатре. Ты согласна?

Мэдди почувствовала, что Джудит использует ее, и ощутила себя дурой, хотя сама позвонила. Даже подумала, что скорее сочувствует не Джудит, а ее родителям, к которым она была ближе по возрасту. Если бы Сет захотел встречаться с шиксой[89], Мэдди бы это не одобрила. Но повела бы себя осторожно, не став возражать. Именно так поступила ее мать, когда в старшей школе начались отношения с Алланом. Сделала вид, будто это ее не беспокоит, и пригласила его родителей на Седер Песах.

Интересно, что бы сделала мать, если бы узнала, кто на самом деле был ее первой любовью? Каким-то образом ей удалось скрыть его ото всех. Возможно, в этом состоит ее настоящий талант, в тайных любовных связях. Но сейчас 1966 год, и быть куртизанкой – не способ сделать карьеру.

«Куртизанка». Ей казалось, она слышит, как первая любовь смеется над ней. Эвфемизмы для трусов, Мэдди. Если подумать, он часто смеялся над ней. Над желанием писать. Говорил, что она станет просто еще одной мамашей из пригорода.

– Разумеется, я согласна, – заверила она Джудит.

– И еще я подумала, – сказала Джудит, – что, если ты не против, мы оплатим тебе такси до дома. Понимаешь, если мои родители будут думать, что мне надо отвезти тебя к твоему дому, в город, и затем вернуться домой, а это занимает не менее часа, и…

На сей раз покраснела уже Джудит. Мэдди позавидовала бы ей, если б не знала: чем бы Джудит и этот коп ни занялись в этот украденный час, оно не пойдет ни в какое сравнение с тем, что за тот же период времени проделывают она и Ферди. Но как было бы здорово просто посидеть с кем-нибудь в кино, держась за руки. Всегда ли приходится делать именно такой выбор: респектабельность или страсть?

Они собрались смотреть «Кулика»[90]. Разыграв якобы случайную встречу в фойе, выбрали места в заднем ряду, после чего Мэдди сказала, что пересядет вперед, поскольку забыла очки. (Коих не носила.) Джудит и ее коп – Пол как-его-там – вяло запротестовали. Он был одет в гражданское и показался Мэдди не особенно привлекательным. Но в осведомленности об этой тайной любви (похоти) через одиннадцать рядов было что-то восхитительное. А может, дело в Ричарде Бертоне, таком привлекательном, несмотря на рябую кожу. Она чувствовала, что возбуждена.

И тут мужчина рядом положил руку на ее колено.

Мэдди взяла ее и переложила на его колени, украдкой посмотрев на него. Он не выглядел порочным – не пытался трогать себя, и его глаза смотрели на экран. Следовало бы закричать, позвать служителя – однако у него оказался неплохой профиль. Красивый римский нос, густые волосы, глаза с длинными ресницами за стеклами очков. Ни грязного плаща, ни расстегнутых брюк…

Мэдди закричала.

Не потому, что он испугал ее, нет. О, она была в ужасе, но не из-за него. Мэдди ужаснуло то, что она совсем не испытывала страха, она была ошеломлена своей мыслью, пусть и мимолетной, о том, что могла бы увести этого мужчину из кинотеатра и заняться с ним кое-чем. Она становилась растленной, для этого не было другого слова. Поэтому и постаралась как можно скорее выйти замуж. Первый любовник пробудил в ней ужасную похоть, и она понимала, что должна загнать ее в бутылку, укротить. Но теперь похоть вырвалась из-под спуда, оказалась выпущена в мир.

Разумеется, после того, как она начала кричать, Пол и Джудит среди прочих бросились ей на помощь, а мужчина с римским носом скрылся. О том, чтобы отправить Мэдди на такси, больше не было речи, ведь ей пришлось пережить такой страх. Они отвезли ее, и Мэдди почти чувствовала себя виноватой из-за того, что лишила их времени, которое они могли бы провести вдвоем. Правда, троица ушла из кинотеатра через сорок пять минут после начала фильма, так что у любовников оставался по меньшей мере час друг для друга.