Леди в озере - [58]

Но тогда уже оказалось поздно. Право выбора уже было отнято у меня, а я об этом даже не подозревала.

В три часа ночи первого января я подошла к своему шкафу и выбрала одежду для свидания, удостоверившись, что среди выбранных вещей нет шмоток Летиши. Мы одалживали одежду друг друга, но моя была намного, намного лучше. Это было не первое мое ночное свидание, к тому же на праздники я всегда оставалась одна. Считала это чем-то вроде своей второй смены. Мой мужчина был щедр, но мне всегда требовалось больше, а торча за барной стойкой, я не получала тех чаевых, которых была достойна, и кто тут виноват? Все знали, что у меня бывают ночные свидания. Все, кроме него. Надеюсь, он так ничего и не узнал, но уверена, что те, кто хотел настроить его против меня, сделали так, чтобы узнал.

Я засунула меховой палантин поглубже в шкаф, положив его в мешок из химчистки, как будто зима уже подошла к концу. И для меня она действительно закончилась. Для меня все закончилось. Я жила не в самом благополучном районе, в не очень-то хорошей квартире, несмотря на вид на парк и озеро. Полагаю, эти дома на Друид-Хилл когда-то были шикарными – тогда в них жили белые, но это было давно. Такова история нашего района, такова история всего мира. Белые всегда успевают убраться вовремя – они чуют, когда полетят водопроводные трубы, когда испортится проводка и случится короткое замыкание. Взять хотя бы тебя, Мэдлин Шварц: скорее всего, ты считала, что как раз вовремя избавилась от своего брака.

Я затолкала свой меховой палантин в самую глубину своего шкафа и отправилась на свидание, хотя живот подводило от страха. Но надо было идти. Конец уже был написан, и не в моих силах было что-то изменить.

Полтора месяца спустя, когда мать уговорила домовладельца пустить ее в нашу с Летишей квартиру, она нашла палантин и поняла, что я любила его. Отнесла его ясновидящей, и та уткнулась лицом в бледно-розовую шелковую подкладку, гладя белый мех. Это кролик, но она объявила его горностаем, что ясно говорит о том, чего стоит женщина, утверждавшая, будто видела последние часы моей жизни. Зеленое и желтое, как же. Да, на мне была зеленая блузка, но желтого там не было вообще. Если не считать трусости[85] мужчины, который решил, что я должна умереть, но не соизволил сделать все сам.

Июнь 1966 года

Джудит Вайнштейн собиралась съесть ложку куриного супа с креплах[86], когда Мэдди рассказала ей о своем визите к мадам Клэр. Джудит, помешанная на чистоте, не пролила из ложки ни капли супа, но ее приятно удивили недавние похождения Мэдди.

– Я ходила в морг и видела тело Клео Шервуд. А затем нанесла визит ясновидящей, к которой обращалась ее мать.

– Вы об этой мертвой негритянке? Той, которая работала в клубе Шелла Гордона?

– Во «Фламинго». Ты об этом заведении? Кто такой Шелл Гордон?

Джудит фыркнула, хотя это было более похоже на кошачий чих, сдержанный и аккуратный.

– Стюарт Гордон по прозвищу Шелл[87]. Мелкая рыбешка, пытающаяся стать крупной, как Уилли Адамс[88], которого он и боготворит, и ненавидит.

– Кто они такие? Я никогда не слышала ни одного из этих имен.

– Я же тебе говорила, тебе надо вместе со мной сходить в Демократический клуб. Это интересно. Хотя большую часть того, что я об этом знаю, мне рассказал дядя Дональд. Шелл Гордон хочет стать закулисным политическим воротилой, как Адамс. Он раздает кучу денег в день выборов.

– То есть?

Джудит сделала глоток своего супа, хотя странно было выбирать в меню суп в такой жаркий день. Супы в «Сабарбан Хаусе» были хороши, но сегодня Мэдди решила побаловать себя и заказала бейгл с копченой лососиной и сливочным сыром и диетическую колу. На этой неделе пришлось много ходить, к тому же Ферди она нравилась такой, какая есть.

– Таким образом обеспечивается явка тех избирателей, которые голосуют за твоего кандидата.

– Но ведь это противозаконно – платить людям за то, чтобы они голосовали как кому-то нужно.

Джудит улыбнулась, довольная тем, что в недавно зародившейся нежной дружбе она может сыграть роль более информированной подруги.

– Людям платят не за конкретное голосование, а за то, что они вообще приходят голосовать, наращивая явку.

– Не вижу разницы.

– Да, в конечном итоге разницы может и не быть.

Мэдди не интересовала политическая кухня. Она разыскала Джудит, поскольку ей нужна была наперсница, которой можно рассказывать о работе. Ферди для этого не годился – он или скучал бы, или был бы шокирован, поведай она о своих похождениях – о визите в морг, о том, что побывала в негритянском районе. Своей матери она не могла рассказать об этом и подавно, так что требовалась подруга – но оказалось, что у нее нет подруг. Попробовала позвонить Элинор Розенгрен, которую не видела со дня того ужина с Уоллесом Райтом, изменившего ее жизнь. Но Элинор говорила сухо. И Мэдди поняла, что старые друзья в Пайксвилле будут на стороне Милтона – это так же очевидно, как то, что Пайксвилл – пригород, а не часть города. Мэдди покинула не только Милтона, но и все сообщество. Ее новая жизнь была упреком им всем.

И она обратилась к Джудит, молодой женщине, полной энтузиазма, которая всегда была готова пообщаться. Джудит с такой готовностью согласилась вместе поужинать! И даже предложила пойти после ужина в кинотеатр «Пайкс», после чего она отвезет Мэдди домой на машине отца.