Леди в озере - [41]

Чтоб вам всем гореть в аду.

Как говорится в том стишке, что мы учили в школе? «Потому что в кузнице не было гвоздя». Меня найдут, потому что в фонтане не горел свет. И да, рухнет что-то вроде королевства[70]. Будут разрушены жизни, свергнут король, разбиты сердца.

Во всем этом виновата ты, Мэдди Шварц. Стержнем моего достоинства было молчание. Я была настоящей леди, в жизни и в смерти.

Часть II

Июнь 1966 года

Выйдя из лифта с упаковкой из закусочной, Мэдди сразу же заметила, что в редакции, месте, с которым она уже успела сродниться, стало тише. Все так же стучали телетайпы, все так же звонили телефоны, но разговоры были приглушены. Ни криков, ни смеха, только самое основное, то, что было совершенно необходимо, пока выпуск готовился к финальной стадии.

Редактор отдела, полногрудая краснолицая женщина по имени Онор Ливингстон, стояла и ждала в закутке «Службы помощи» вместе с главным редактором, мистером Маршаллом. Это было все равно что узреть Бога, стоящего возле твоего почтового ящика. Мэдди дрожащими руками положила свою картонную коробку с сэндвичем и кофе на стол. Случилось нечто ужасное, это единственно возможное объяснение. Что-то с Сетом? С Милтоном?

– Мэдлин Шварц, – начал мистер Маршалл.

– Да, – ответила она, хотя это был не вопрос.

Ей стало тревожно оттого, что он знает ее имя. Может, недоволен? Но почему? Что она сделала? Допустила ошибку в материале о миссис Уайт? Насколько серьезной может быть ошибка? У нее еще не истек испытательный срок, так что могут уволить. Возможно, Кэл обвинил ее в чем-то ужасном из-за того, что она попыталась отстоять свои права в вопросе о сверхурочных.

– В моем кабинете ожидают двое полицейских, которые желают с вами поговорить.

У нее подогнулись колени, и она оперлась ладонями на свой стол. Сет, закричала одна часть ее сознания, а другая шепнула: Ферди. Но никто не знает про Ферди. Значит, точно произошло что-то ужасное.

– У нас мало времени, – быстро и тихо сказал мистер Маршалл. – Хорошо, что вы были на обеде, когда они пришли. – Мэдди отметила про себя, что он выразился неточно – она приносила обед мистеру Хиту, а не обедала сама. Чаще всего она приносила еду из дома. – Полицейские явились сюда, потому что, по словам мистера Хита, вы позвонили в Департамент сооружений общего пользования насчет погасшего освещения в парке Друид-Хилл.

– Да, я иногда занимаюсь такими вещами. Решаю мелкие проблемы. Я что, допустила ошибку?

– Электрик обнаружил там труп. Труп негритянки. Они хотят знать, почему вы позвонили и что вы можете сказать о том человеке, который сообщил о неисправном освещении.

– К нам пришло письмо. – Она попыталась припомнить все детали. Письмо было написано от руки, и почерк в нем был мужской. Было ли там указано имя? Кажется, да, но она помнила, что имя показалось липой. Не Джон Смит, но что-то в том же духе. Она не стала его проверять, поскольку письмо не удостоилось упоминания в газете. Мистер Хит решил опубликовать другое письмо, то, которое было подписано «Сеймур Баттс», и Мэдди могла только следовать этому решению.

– И вы избавились от него, – сказал мистер Маршалл.

Она хотела ответить «нет», объяснить, что ведет досье, кладя в папку те письма читателей, которыми она занимается сама и которые хранятся там до тех пор, пока проблемы не будут решены. Но глубоко посаженные карие глаза мистера Маршалла пристально смотрели на нее, и она поняла, что именно он хочет услышать, как почти всегда понимала, чего от нее хочет тот или иной мужчина.

– Мы не храним те письма, что не публикуются, – медленно проговорила она. – Это было бы неразумно.

– Отлично. – Мистер Маршалл кивнул. – Юрист газеты находится в моем кабинете. Давайте пройдем туда, и вы сможете объяснить детективам, что мы не оставляем у себя – не храним – письма, что не публикуются.

Как же приятно было слышать в устах мистера Маршалла ее собственные слова. Значит, они были именно таковы, какими и должны быть. Одновременно и правдивыми, и вводящими в заблуждение. В конце недели письмо, в котором речь шла об освещении фонтана, в самом деле было бы выброшено. Но пока что оно все еще хранилось в одной из ее папок.

Внешне полицейские, два детектива из убойного отдела, не так уж отличались от дежурных репортеров из отдела городских новостей. Им было по сорок с чем-то, но они оба преждевременно состарились как от своей работы, так и от дурных привычек, развитию коих та способствовала. Они были разочарованы, узнав, что в «Стар» принято выбрасывать те письма, которые газета не публикует, и настойчиво просили Мэдди по возможности вспомнить все детали. Она ответила, что не запомнила имени отправителя письма, но помнит, что это был мужчина. Он писал, что проходил мимо фонтана поздним вечером. Никто точно не знал, сколько времени освещение фонтана не работало, когда было написано это письмо, но в Департаменте сооружений общего пользования предположили, что вряд ли свет выключился давно. Детективы сказали Мэдди, что не могло пройти больше нескольких дней.

– У вас есть какие-то предположения относительно того, чье это тело? – спросил мистер Маршалл. – Относительно причин смерти? И как это попало туда?