Леди в красном - [115]

Уильям, потрясенный, смотрел на нее.

— Но как?..

— Он был в госпитале все это время, но его не сразу смогли опознать, — объяснила она. — Судя по всему, он потерял свои бирки и утратил память. Доктор, с которым я говорила, надеется, что память вернется, но не может ничего гарантировать. По крайней мере, Джо уже лучше и его могут доставить домой. Они везут его в морской госпиталь в Сан-Диего. Завтра рано утром мы с Люси отправляемся туда на поезде.

— Так вот оно что… — Он говорил странно ровным голосом.

Она кивнула, сглатывая комок в горле.

По лицу Уильяма она видела, какая битва разгорелась в его сердце между тем, что он считал правильным поступком, и тем, чего эгоистично желал. Наконец его рот искривился в некоем подобии улыбки.

— Думаю, нужно поздравить тебя, но мне это сделать непросто.

Глаза Элеанор наполнились слезами.

— Это не из-за… Уильям, ты должен это знать. Я благодарю Господа за то, что Джо жив… И я бы все отдала… Если бы только это не означало… — Она остановилась, ей было очень тяжело говорить.

Он вскочил со стула и принялся ходить туда-сюда. Лэрд поднял голову и навострил уши. Элеанор тоже никогда не видела Уильяма таким, даже в ту ночь, когда они хоронили Лоуэлла. Она смотрела, как он ерошит руками волосы, которые за время, что они не виделись, стали довольно длинными. Казалось, его глаза горят, как языки пламени. Наконец-то он резко обернулся и посмотрел ей в лицо:

— Не делай этого. Не оставайся с человеком только потому, что тебе его жалко. Судя по тому, что ты рассказывала о Джо, он тоже этого не хотел бы.

Она покачала головой:

— Я не могу с ним так поступить. Только не после того, через что он прошел.

Но Уильям был слишком взвинчен, чтобы прислушиваться к голосу разума.

— Разве ты недостаточно жертвовала? Господи, Элеанор, ты ведь даже не любишь этого человека!

— Ты не прав. Я люблю его! — Она говорила очень тихо, но твердо. — Возможно, я люблю Джо не так, как тебя, но люблю достаточно, чтобы знать, что никогда не обижу его. Каждый раз, когда я думаю, как буду жить без тебя, я задаю себе вопрос: а как я буду жить с самой собой, если оставлю Джо, особенно сейчас, когда так нужна ему? — Она схватила Уильяма за руки, слезы текли по ее щекам. Она даже не потрудилась их вытереть. — Разве мы мало бед натворили? Посмотри на себя и Марту. А как насчет семьи Лоуэлла? Как мы можем разрушить еще одну жизнь? А моя маленькая девочка? Люси никогда мне этого не простит.

Этим утром Люси сказала нечто такое, что укрепило ее в решении: «Когда папа вернется домой, я хочу спать в вашей комнате, чтобы всегда знать, где он».

Но Уильям только качал головой. Он не мог или не хотел принимать то, о чем она говорила.

— Нет. Я не могу тебя потерять. Я не потеряю тебя! — Он говорил сквозь зубы, а глаза его наполнились слезами, которым он не давал пролиться. — Думаешь, такое еще когда-нибудь повторится? Да это случается раз в жизни! Мне понадобилось почти сорок лет, чтобы найти тебя, и если я еще сорок лет проживу без тебя, то умру одиноким стариком. А ты, Элеанор… Каждую ночь ты будешь лежать рядом с Джо и думать обо мне. Ты на самом деле этого хочешь? Так, по-твоему, должно все закончиться?

Она вскочила на ноги и обняла Уильяма, ощущая тепло его кожи и напряженное тело.

— Вот поэтому мне так тяжело. Не люби я тебя так сильно, было бы намного легче.

Он весь словно обмяк — плечи опали в знак поражения, вся его высокая, худощавая фигура раскачивалась, как дерево на ветру. Элеанор и сама чувствовала, как земля уходит из-под ног, и понимала, что если сейчас же не уйдет, то позже у нее просто не хватит на это сил.

Уильям встретился с ней взглядом. В нем не было надежды, зато читалось понимание. Он прижал ее к себе, и она почувствовала слабое биение его сердца через мягкую ткань рубашки. Сердца, которое будет упорно биться и дальше, после того как все закончится. Жизнь тоже будет продолжаться. Возможно, не так, как им хотелось бы. Но так ли иначе, они все равно будут существовать.

— Прощай, Уильям. — Она припала к нему губами в самом нежном поцелуе.

Спустя несколько секунд она уже бежала по дорожке прочь от дома. Кусты жимолости, растущие вдоль ограды, опьяняли ее медовым запахом, когда она пробегала мимо. Слезы застилали ей глаза. Она так и не обернулась.

18

Звонил телефон. Колин слышал его все время, пока шел от сарая, где хранил свои инструменты. Большую часть утра он провел за ликвидацией последствий шторма, который случился позавчера ночью, вбивал на место расшатанные рейки и прокапывал размытые дорожки. Это была грязная, изнурительная, неблагодарная работа, но вид ровных рядов с тросами, за которые подрастающие устрицы цеплялись с упорством, с каким и он занимался этим делом, был для него наградой. Стоя на берегу и наблюдая, как вода спадает, обнажая часть дна, он чувствовал, что тревога покидает его. Были только солнце, ветер и пронзительные крики чаек, кружащих над головой.

Он шел к дому проверить автоответчик и, как обычно, думал об Эллис. Он не видел ее с ночи у Оуэна, а с тех пор прошло больше двух недель. За это время они лишь несколько раз говорили по телефону. Последний раз он позвонил, чтобы сообщить, что день судебного слушания уже назначен. Оба старались соблюдать дистанцию, будто боялись обжечься, словно и не были близки в тот странный день, что завершился их объединением ради спасения ее зятя. В последнее время Колин ел в основном дома, а Эллис, погруженная в свою работу и помогающая сестре справиться со срывом Гарри, казалось, даже не замечала, что он уже давно не появляется в ресторане.