Леди Мармелад - [15]

Медвежонок, которого протягивала ему Джессика, был латан и перелатан. Нос у него обтрепался. Глаза были разного размера, а одна лапа значительно короче другой. Он смотрел на мир с мудрой лукавой улыбкой, которая никогда не сходила с его мордочки.

Это был особенный медвежонок.

Преодолев душевную боль, она посмотрела в глаза Эдуара. Да, Себастьян обрел дом.

— Он грустный, — тихо сказал мальчик.

— Ему одиноко. Он хочет, чтобы у него появился друг.

— Себастьяну нужен я?

Его голос звучит слишком по-взрослому, подумала Джессика и поняла, что поступила правильно.

— Конечно.

Очень осторожно мальчик протянул руку и прикоснулся к обтрепанному носу медвежонка. Потом долго разглядывал его, держа в протянутой руке, и наконец прижал к себе.

— Он грустный, потому что у него нет одежды, — прошептал Эдуар.

— Ты так думаешь? — спросил Рауль, облегченно улыбаясь. От его улыбки серая пелена тумана, в котором она жила последние несколько месяцев, приподнялась, словно предвещая появление солнца.

— Мы можем сшить ему брюки, — сказала она, и оба принца озадаченно посмотрели на нее.

— Сейчас? — прошептал Эдуар, и она кивнула.

— Как? — вырвалось у Рауля.

Джессика улыбнулась.

— Чудом. Смотрите! — Она вынула из чемодана миниатюрный ткацкий станок и несколько разноцветных клубков. — Выбери четыре клубка, Эдуар. Ты умеешь считать до четырех?

Крепко прижимая к себе Себастьяна, мальчик сполз с коленей Рауля и поднял четыре пальца.

Джессика расцвела улыбкой: маленький старичок превращался в ребенка.

— А не проще ли разрезать простыню? — предложил Рауль.

Ответом ему послужил жалостливый взгляд.

— Брюки? Из простыни? Вы бы надели брюки, сшитые из простыни?

— Наверное, нет, — неуверенно ответил он, и Джессика ухмыльнулась.

— Тогда приступим. Себастьян заслуживает прекрасных брюк, и он их получит. Свистать всех наверх!

— Я не понимаю, что такое «свистать всех наверх», — жалобно возразил Эдуар.

— Это означает, что я капитан и пора приниматься за работу. Мне никогда не приходилось отдавать приказы двум принцам, но сейчас вы должны слушаться меня. За работу!

— Есть, мэм! — откликнулся Рауль, вызвав у Джессики улыбку.

Черт, у нее снова возникло странное ощущение близости, с которым она не может совладать.

Но она не может вечно улыбаться Раулю.

Как бы сильно ей ни хотелось.

Глава пятая

Они провели восхитительный час.

Эдуар выбрал пряжу: красную, золотую, темно-синюю и нежно-желтую. Джессика закрепила нити и принялась за работу. У нее были пальцы настоящего ткача. Челноки так и летали в ее руках, плотно прижимая каждую нить и образуя затейливый узор. Принцы как зачарованные следили за ней.

Спустя некоторое время Джессика спросила Эдуара, не хочет ли он помочь ей. У него оказались проворные крепкие пальцы и инстинктивное чувство цвета. Он подавал ей нужную нить, прежде чем она успевала назвать ее.

Малыш был сообразительным. Работа увлекла его, как и Рауля, который не отводил от Джессики восхищенных глаз. Это немного смущало ее, но проблеск радости все еще оставался с ней — впервые после смерти Доминика.

Через полчаса она уже держала в руках полметра ткани. Брюки получились грубыми, так как у нее не было швейной машины, а Эдуара начало клонить в сон. Она быстро выкроила и сшила штаны, сплела из цветных ниток шнурок и вставила его в пояс.

— Ну, вот, готово! Что скажете?

Они все сидели на полу. Эдуар — какая радость! — пристроился у Рауля на коленях. Джессика протянула ему брючки, и мальчик принял их, словно бесценный дар. Он посмотрел на Рауля, который ободряюще улыбнулся и кивнул.

Джессика смотрела на две головы — светлую и темную, — склонившиеся над медвежонком, и боролась с подступавшими слезами.

— Подходят, — с благоговением прошептал Эдуар, и Рауль улыбнулся медвежонку и дотронулся до его носа, как это сделал его племянник.

— Неужели ты сомневался? У нас здесь самая замечательная ткачиха и швея — наша Джесс!

Наша Джесс. Черт, у нее опять выступают слезы.

— Можно я возьму его в кровать? — спросил Эдуар, и его голос внезапно задрожал. Очевидно, малыш со страхом думал, что ему предстоит вернуться в огромную кровать.

— Хочешь спать здесь? — вырвалось у Джессики.

Что она делает? Как можно было задать несчастному ребенку этот вопрос? Она почувствовала, как вся кровь отхлынула от ее лица. Захваченный врасплох Рауль опустил глаза.

— В твоей кровати? — прошептал Эдуар.

— Да.

Мальчик огляделся. В камине потрескивало пламя, освещая просторную комнату Джессики неярким светом и придавая ей уют, которого так не хватало его огромной спальне.

— Хочу… — едва слышно произнес мальчик. — Пожалуйста…

Сказанного не воротишь. Ей оставалось лишь смотреть, как Рауль укладывает маленького принца спать.

Сначала он понес племянника в ванную, потом уложил его в постель, не забыв Себастьяна, и подоткнул одеяло. Джессика не отводила взгляда от пламени в камине, не позволяя себе повернуться. Она знала, что Рауль поцелует Эдуара и будет гладить его по золотистым кудряшкам, пока малыш не уснет.

Джессика все еще сидела на полу, глядя на пламя так, словно пыталась запомнить каждую искорку.

Она молчала. У нее не было слов.

Наконец Рауль опустился на ковер рядом с ней.