Превзойти? Вряд ли. Но вот обойти в некоторых областях, видимо, в состоянии.
Мистер Оуэн улыбнулся и сказал:
— Не стоит недооценивать цыган. В особенности, Шанту, тетя Вирджиния. Наверняка не все из того, на что она способна, известно дяде.
Хотелось в это верить.
— Шанта пообещала поменять на время облик мисс Уоррингтон и Эбигэйл. Если Эбби внезапно исчезнет, то дядя начнет паниковать и искать ее, а вот если поменять кузину место с мисс Уоррингтон, то у Эбби появится куда больше свободы, — вкратце обрисовал наш план мистер Уиллоби. — Осталось только дождаться подходящего момента.
Ее величество благосклонно улыбнулась и заверила, что и самой бы ей не пришло в голову ничего лучшего. В последнем я ни капли не сомневалась: вряд ли королеве когда-то пришлось озадачиваться похищением молодой девицы из-под носа законного опекуна.
— Но какой же момент может быть подходящим? — задумчиво протянул мистер Оуэн.
Я пожала плечами.
— Нужно всего-то, чтобы мисс Оуэн пришлось уехать куда-то на несколько часов с его милостью, меня же должны оставить дома. Тогда мисс Оуэн под видом меня останется в особняке без присмотра лорда. И, думаю, этого вполне будет достаточно для того, чтобы мистер Грей забрал ее из дома…
Ничего лучшего измыслить мне не удалось. Мой опыт по части подобного рода деяний был не больше, чем у ее величества Вирджинии. Вот как предотвратить похищение я отлично знала и могла придумать десятки путей, чтобы обезопасить молодую особу от преступных посягательств всяческих людей со злыми умыслами.
— Жаль, что не так часто дядя оставляет вас дома… — вздохнул мистер Уиллоби. — Как-то слишком уж хорошо вы у нас прижились, мисс Уоррингтон. И теперь, думается мне, что это не настолько и хорошо…
Вот ведь странность, а ведь я действительно стала в доме лорда Дарроу слишком своей. Мне доверяли, ставили вровень с племянниками, брали в каждую поездку. Я была словно бы еще одной воспитанницей, но никак не бедной приживалкой из провинции, чьей единственной задачей было блюсти честь знатной подруги.
Совесть начала мучить еще сильней. Как могу я поступать так дурно с человеком, который осыпал меня милостями? Не считая отданного года жизни… Как же неприятно было чувствовать себя настоящей предательницей… А если лорд Дарроу откажется защищать меня от фэйри? Как же я тогда буду жить? И буду ли вообще жить?
Предавать лорда мне может быть опасно… По множеству причин.
Но как мне предать мисс Оуэн?.. Она же надеется, она любит мистера Грея, желает сочетаться с ним браком.
Создатель, как же тяжело…
Кажется, я попала между двух жерновов, и целой мне в любом случае не выбраться. К тому же, и Эбигэйл, и ее опекун по-своему были правы… Но кто из них был прав в большей мере?
— Вы так погрустнели, мисс Уоррингтон, — заметила изменения в моем настроении ее величества. — Вам не стоит бояться за свою судьбу. Вы всегда сможете обратиться ко мне за помощью, разумеется, я не оставлю вас, если мой дорогой кузен пожелает обратить на вас свой гнев.
Слушать подобное было, безусловно, приятно, но я чересчур уж сильно сомневалась в том, что ее величество убережет меня от тех бед, с которыми помогал лорд Николас Дарроу. Но в любом случае, я улыбнулась и рассыпалась в благодарностях перед венценосной красавицею, хотя в мыслях была вся та же тихая паника, которая не давала свободно дышать.
Стоило только подумать, что лучше было бы признаться во всем его милости, как взгляд сам собой падал на мисс Оуэн и ее возлюбленного, и сердце сжималось. Разрушить ее счастье? Как можно…
Как ни крути, а в любом случае будет только хуже. И мне в том числе…
Словом, вечер мог бы пройти для меня прекрасно, если бы я так сильно не переживала… И не ждала, что в любой момент может появиться сам лорд Дарроу… То, что он так и не появился, никак не успокаивало, скорее уж, наоборот, заставляло ждать чего-то поистине жуткого. Нет, я все-таки понимала безнадежный ужас людей, приговоренных к смертной казни. Ведь до нее еще проходит столько времени…
Я каждую минуту ждала, что загадочным приступ повторится вновь, и это пугало меня едва ли не больше всей Дикой Охоты разом. Казалось, будто бы иногда меня охватывали волны слабости, но ничего серьезнее я так и не ощутила.
По дороге домой Эбигэйл сияла как новенький шиллинг, совершенно по-детски ерзала на сидении экипажа и порывалась рассказать мне и кузенам обо всем разом. Правда, сводилось все к одной фразе: «Он же чудесный, правда?». Никто из нас не брался оценивать личные качества мистера Грея, поэтому разговор так и не клеился.
К великому разочарованию мисс Оуэн, ни мистер Уиллоби, ни мистер Оуэн, ни я сама не были склонны восторгаться историями любви, и как бы этот факт ни расстраивал мою дорогую подругу, изменить что-либо она в любом случае была не властна.
— Однажды и вы, дорогая Кэтрин, испытаете те же чувства, — в конце концов, заявила мне Эбигэйл, словно бы пытаясь отомстить за мое преступное равнодушие к ее переживаниям. Словно бы недостаточно, что я буквально кладу голову под топор ради ее великой любви?
Мистер Уиллоби, сидящий напротив меня, весело усмехнулся, показывая, что он полностью поддерживает именно мою точку зрения, а не ту, что так мила его романтичной кузине.