Леди Гамильтон - [2]
— Пошло на третий круг, — комментировал Андрей, следя за такси, как кот за воробьём. — Однако игра уже забавна.
Такси действительно вынырнуло из тени в третий раз. Маска теперь напряжённо высунулась из окна всем бюстом и шевелила губами. Когда она поравнялась с нами, стало слышно, как она дребезжаще и безголосо поёт арию Кармен:
— Так берегись люб-ви-и моей… Тарам-пам-пам…
Она пропела перед всей молчаливой шеренгой вдоль тротуара. Такси задерживалось на секунды, трогалось дальше, затем ушло на бешеной скорости.
— Марья, гляди! — крикнула одна старуха с кошёлкой другой. — Леди Гамильтон работает! Оперы поёт, ха-ха!
Обе расхохотались.
— Берём, — сказал Андрей.
— Ты с ума сошёл?
— Берём. Я сказал: считаем до трёх. Значит, судьба.
Когда такси в четвёртый раз вынырнуло из тени, он поднял руку.
— Садись!
Мы вскочили на заднее сиденье и ещё не захлопнули как следует дверь, а машина уже была под мостом. Молодой водитель, цыганской наружности, злобно рвал и не тормозил на поворотах. Маска всем корпусом повернулась к нам, пугая близостью мертвенного лица:
— Извините, за нами, кажется, следит патрульная ракушка. Нет, свернула, слава богу… Я работаю в машине. Или на дому у клиента. Своего дома у меня нет.
— О’кэй, ко мне на хату, шеф, на Маяковскую, — бодро сказал Андрей.
Маска тотчас уточнила:
— По десять рублей с каждого, итого двадцать; далее шофёру пять и оплата счётчика.
— На счётчике восемь рублей! — ахнул Андрей. — Накатала!..
— Зато я делаю всё.
— О’кэй, тогда сотри живопись с лица, с этого «всё» и начнём.
— Нет. Сначала деньги вперёд.
— Конечно, конечно… — Андрей поспешно полез за бумажником. — Двадцать рэ, за двоих. Шеф, а это ваши, прошу.
Шофёр, не глядя, взял пятнадцать рублей двумя пальцами, сунул в нагрудный карман. Женщина тщательно спрятала деньги в сумку, вынула пачку салфеток и принялась вытирать лицо.
— У меня есть водка, — сообщил шофёр. — Тут под сиденьем три бутылки, отдам по шесть рублей.
— Спасибо. У нас дома своя.
Это его окончательно взбесило, он зашвырял машину и догнал до площади Маяковского в молчании за несколько минут.
В квартире, при ярком электрическом свете, без краски, она оказалась обыкновенной, даже, я бы сказал, весьма ординарной немолодой женщиной, с морщинами, дряблой кожей, с бурыми кругами под глазами. Похоже, была очень усталая.
Стараясь поскорее разрядить неловкость первой минуты, Андрей поспешил выставить коньяк, закуски.
— Как тебя зовут?
— Люда.
— Садись, Люда, да выпей.
— Вы меня извините, — сказала она. — Я очень прошу меня извинить. Я не могу пить. Однако, если позволите, я закурю.
— Конечно, конечно! — Андрей проворно подвинул сигареты и пепельницу. — Тогда мы выпьем сами. А то бы ты… за компанию?
— Нет, я вас подожду, заряжайтесь, я подожду.
— Ну что ж так?
— Извините, мне нельзя, у меня крайне больны почки. Не обращайте внимания.
При её безучастном присутствии питьё и еда не шли, тем более что вечер мы убили в ресторане, заказывая, как обычно, горы, не в силах поглотить, лишь ковыряя да свиняча, что считает долгом делать каждый, коль кутит в московском ресторане. Андрей принялся упрашивать:
— Ну проглоти ты что-нибудь, что ли, для приличия.
— Отстаньте. Мне уже раздеваться или будете ещё пить?
— Погоди. Без спешки. У нас вагон времени.
Она закончила одну сигарету, без передышки прикурила от неё следующую. Равнодушным взглядом окинула стены.
— Если можно, не заставляйте меня делать стриптиз на столе, ненавижу, все партийные скобари непременно требуют стриптиза, начитались о Западе, а сами в жизни не видели, и требуют от своих советских проституток: лезь на стол и изображай. Я уже стара, у меня венозные узлы, малопривлекательное зрелище. Со мной лучше в темноте. Поверьте, не надо стриптиза.
— Мы не собирались… — пробормотал Андрей.
— Благодарю вас. Это была единственная просьба, в остальном — как я сказала, делаю всё.
— Вы чувствуйте себя как дома, — несколько смущённо сказал Андрей. — Вы зачем так много курите? Хотите минеральной воды? Вот орехи, конфеты… чем богаты… Здесь есть пластинки, может, тихонько пустим музыку?
Её передёрнула судорога, но она тут же улыбнулась.
— Уж эти интеллектуалы, желают не только тело, но ещё нужна обстановка, душевность. У меня нет душевности, ребята, нет у самой, нет в продаже. Простите. У меня злой язык. Вы ко мне добры, а я…
— Видно: вы очень взвинчены, — сказал я. — Может, лучше всего вам было бы сейчас элементарно отдохнуть?
— О-о, нет! Растягивать, рассусоливать. Мне утром на поезд, там отдохну. Давайте работать. Я раздеваюсь.
— Вы в самом деле взвинчены. Бросьте! — сказал Андрей. — Наплюйте на всё, примите ванну, поспите до утра. Вполне серьёзно. Мы же не озверевшие от сексуального голода партийные скобари или негры из института Лумумбы. Мы всё это просто так, от нечего делать. Я предлагаю: давайте завалимся спать, на пару часов забудем, к чёрту, всю эту жизнь.
— Но… вы заплатили?
— Вот именно. Ваша совесть чиста, считайте, что сеанс состоялся, всё в порядке. Людмила, я пойду постелю вам в той комнате. Мы ляжем здесь.
— Ах, ах, какое благородство, — насмешливо сказала она. — Будь на моём месте молодая, не корчили бы из себя святых. Я не могу спать, у меня какое-то нервное истощение, почти не сплю.
Все в этой книге – правда.Когда я рассказывал эпизоды этой истории разным людям, все в один голос утверждали, что я должен написать книгу.Но я ее давно пишу. Первый вариант, можно сказать, написан, когда мне было 14 лет. В толстую самодельную тетрадь я, в те времена голодный, судорожный мальчишка, по горячим следам записал все, что видел, слышал и знал о Бабьем Яре. Понятия не имел, зачем это делаю, но мне казалось, что так нужно. Чтобы ничего не забыть.Тетрадь эта называлась «Бабий Яр», и я прятал ее от посторонних глаз.
Анатолий Кузнецов — автор широко известной читателю книги «Продолжение легенды».Его новая книга, «У себя дома», — это повесть о том, как мужает юность, отстаивая жизнь и счастье.Сюжет повести внешне несложен: молодая девушка возвращается к себе на родину, где мать ее была когда-то лучшей дояркой области. Дояркой в колхозе становится и Галя.Трудно складывается ее жизнь (автор далек от желания приукрашивать действительность), и не из-за того, что она молода, неопытна, а потому, что это цельный, искренний, бескомпромиссный человек.Ее требования к себе, к любимому, к жизни так высоки и в то же время так человечны, что незаметно для себя Галя покоряет и подруг и людей старше себя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Анатолий Кузнецов родился и вырос в Киеве, где во время оккупации он стал свидетелем массовых расстрелов в Бабьем Яру. Этот опыт лег в основу его самого знаменитого произведения — «Бабий Яр». В августе 1969 года А. Кузнецов попросил политического убежища и остался в Великобритании. Его имя в СССР перестало упоминаться, книги были изъяты из магазинов и библиотек. В Лондоне А. Кузнецов работал на радио «Свобода» и вел еженедельную программу в рубрике «Писатель у микрофона» (всего в эфире прозвучало 233 беседы), создав ряд образцов так называемой «исповедальной публицистики» и оставаясь при этом в русле созданной им литературной традиции.
Эта книга рассказывает о жизни молодых рабочих — строителей Иркутской ГЭС, об их трудовых подвигах.Автор книги — молодой писатель Анатолий Кузнецов. Будучи еще школьником, он уезжал на строительство в Новую Каховку, работал подсобным рабочим, мостовщиком, плотником. Он много ездил по стране, сменил немало разных профессий. Был он и на строительстве Иркутской ГЭС, работал там бетонщиком, жил в общежитии.Все, о чем написано в этой книге, автор не только видел своими глазами, но и пережил вместе со своими героями.
Одна из лучших книг года по версии Time и The Washington Post.От автора международного бестселлера «Жена тигра».Пронзительный роман о Диком Западе конца XIX-го века и его призраках.В диких, засушливых землях Аризоны на пороге ХХ века сплетаются две необычных судьбы. Нора уже давно живет в пустыне с мужем и сыновьями и знает об этом суровом крае практически все. Она обладает недюжинной волей и энергией и испугать ее непросто. Однако по стечению обстоятельств она осталась в доме почти без воды с Тоби, ее младшим ребенком.
Маленький датский Нюкёпинг, знаменитый разве что своей сахарной свеклой и обилием грачей — городок, где когда-то «заблудилась» Вторая мировая война, последствия которой датско-немецкая семья испытывает на себе вплоть до 1970-х… Вероятно, у многих из нас — и читателей, и писателей — не раз возникало желание высказать всё, что накопилось в душе по отношению к малой родине, городу своего детства. И автор этой книги высказался — так, что равнодушных в его родном Нюкёпинге не осталось, волна возмущения прокатилась по городу.Кнуд Ромер (р.
В сборник вошли рассказы разных лет и жанров. Одни проросли из воспоминаний и дневниковых записей. Другие — проявленные негативы под названием «Жизнь других». Третьи пришли из ниоткуда, прилетели и плюхнулись на листы, как вернувшиеся домой перелетные птицы. Часть рассказов — горькие таблетки, лучше, принимать по одной. Рассказы сборника, как страницы фотоальбома поведают о детстве, взрослении и дружбе, путешествиях и море, испытаниях и потерях. О вере, надежде и о любви во всех ее проявлениях.
Держать людей на расстоянии уже давно вошло у Уолласа в привычку. Нет, он не социофоб. Просто так безопасней. Он – первый за несколько десятков лет черный студент на факультете биохимии в Университете Среднего Запада. А еще он гей. Максимально не вписывается в местное общество, однако приспосабливаться умеет. Но разве Уолласу действительно хочется такой жизни? За одни летние выходные вся его тщательно упорядоченная действительность начинает постепенно рушиться, как домино. И стычки с коллегами, напряжение в коллективе друзей вдруг раскроют неожиданные привязанности, неприязнь, стремления, боль, страхи и воспоминания. Встречайте дебютный, частично автобиографичный и невероятный роман-становление Брендона Тейлора, вошедший в шорт-лист Букеровской премии 2020 года. В центре повествования темнокожий гей Уоллас, который получает ученую степень в Университете Среднего Запада.
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.