Леденящий ужас - [77]

– Мисси...

– Он чувствовал, что в Пансионе живет зло, но не верил своим ощущениям, – не обращая внимания на Дайану, продолжала девочка. – Наверное, потому, что был старше меня. А может быть, Квентину просто никто не сказал, что он отличается от других, и он решил быть как все. Предпочел не обращать внимания на ощущения, которые не мог объяснить. Его разум игнорировал их, сомневался в них. Квентин его и слушал. Точно так же, как ты столько лет слушала своих докторов.

– У меня было совсем другое.

– Ничего подобного. То же самое было и у тебя. Ты знала, что здорова, тем не менее продолжала слушать врачей. Потому что в глубине души боялась правды.

– Не знаю, о чем ты говоришь... – проворчала Дайана.

– Да знаешь ты уже все. Знаешь, что сквозь стену, разделяющую мир живых и мир мертвых, можно пройти. Или ты не убедилась в том, что умеешь открывать дверь? Или не видишь, как мы проходим через нее? А разве сама ты не проходила к нам? Вот сейчас ты идешь рядом со мной. Что, и это тоже неправда? – Мисси помолчала, затем продолжила: – Ты боишься остаться здесь. Точно так же, как и те люди, которых мы с тобой видели в больнице, когда навещали нашу маму. Мы с тобой всегда знали, что они собой представляют. Живые тела без душ.

У Дайаны перехватило дыхание. Холодный страх, таившийся внутри ее, начал расползаться по всему телу. Слова Мисси вызвали внезапный прилив воспоминаний, очень ярких и живых. Она словно перенеслась на тридцать лет назад. Держась за руку отца, она топала маленькими ножками по странному белому коридору с дверями по обеим сторонам. Одни были открыты, другие – закрыты. За закрытыми стояла тишина либо слышался плач или смех, реже – жуткое завывание. Заглядывая в открытые двери, она видела кровати. На них лежали или сидели люди – читали, слушали радио или смотрели телевизор.

На кроватях люди лежали недвижимо, спали или находились без сознания. Последние были опутаны разноцветными проводами, соединенными с какими-то приборами, жужжащими и мигающими лампочками.

Некоторые люди умерли. Тела еще дышали, а приборы регистрировали пульс, но те, кто жил в телах, покинули их. Навсегда. Не только сейчас, уже тогда Дайана это ясно понимала. Откуда она все узнала? Да ниоткуда. Просто всегда знала – и все. И ей ни теперь, ни тридцать лет назад не нужно было ничего ни доказывать, ни объяснять – она сама могла бы рассказать, что случилось с теми людьми из больницы, которые умерли.

Просто кто-то открыл им дверь, а возможно, они и сами ее открыли, прошли за нее и остались по другую сторону. Не смогли вернуться в свое физическое «я».

Холодный ужас пронизывал Дайану, но и он не шел ни в какое сравнение с тем чувством, что сжимало ее словно клещами, когда девочка шла с отцом по коридору больницы. Когда она увидела свою маму неподвижно лежащей на кровати, услышала бесполезный писк приборов, к которым та была подключена, когда все поняла...

– Дайана.

Она заморгала, всматриваясь в юное торжественное лицо Мисси.

– Господи. И с ней это случилось. Она умерла прежде, чем отец и врачи все поняли, задолго до того, как констатировали ее смерть. Она давно была мертва, – проговорила Дайана.

– Да, – кивнула Мисси. – И ты все время боялась, что, как и мама, потеряешь контроль над собой и останешься здесь. Тогда ты была слишком мала, и рядом с тобой не было мамы. Никого не было.

– Зато сейчас я не одна.

– Главное, что нет лекарств, наводящих на тебя туман. И еще есть он, кто помогает тебе увидеть и понять. Но ты все равно еще боишься. Вот почему ты споришь с Квентином, когда он заговаривает с тобой об этом.

– Но у меня есть все причины опасаться, не так ли? И ты тоже боишься, что я могу остаться здесь, сама мне сказала. Мы обе знаем, что такое возможно. Поэтому...

– Да, можно попасть в плен к «серому времени». Но есть вещи и гораздо более опасные.

«Та-тум».

«Та-тум».

Дайана не услышала – скорее почувствовала этот звук и содрогание под ногами. Казалось, вибрировало само «серое время», царство безмолвия и холода.

Квентин спрашивал ее, слышала ли она что-либо внутри себя, напоминающее биение сердца. Девушка ответила «нет», потому что не помнила такого. Теперь же она его безошибочно узнала. Дайана помнила – оно эхом звучало из ее детства, таилось внутри ее, сидело даже глубже инстинктов.

Она знала этот звук.

«Та-тум».

«Та-тум».

Он был объемный, мощный и мрачный. Он пах сыростью и гнилью. Обжигающе холодный, обволакивал своей чернотой все вокруг себя, гасил все огни. И он был... неизбежным. Древним. Обладал невероятной силой, подавлял своим могуществом. Перед ним все чувствовали себя слабыми и испуганными.

«Та-тум».

«Та-тум».

– Оно идет, – проговорила Мисси. – Оно снова готово убивать.

– Ты имеешь в виду его? Того самого убийцу?

– Он перестал быть человеком задолго до того, как его похоронили. Теперь это только оно. И ты знаешь, что это.

Дайана знала. Это был всепожирающий ужас.

– Как оно будет выглядеть на этот раз? – спросила девушка.

– Оно почти всегда похоже на одного из тех, кому мы доверяем. – Мисси отвернулась и пошла обратно по коридору. – Скорее, Дайана, – бросила она через плечо. – Поторапливайся.