Лед под ногами - [16]
На “Автозаводской” вошла женщина. Полная, плохо одетая, лицо жалостливое. Перед собой держит фотографию какого-то парня; к фото приклеена бумажка с надписью: “У меня убили сына”… Постояла и медленно пошла по вагону.
Большую часть перегона между “Автозаводской” и “Коломенской” поезд двигался по поверхности. Туннельный грохот колес превращался в мягкий перестук, и этим отрезком пути часто пользовались торговцы и попрошайки… Вот и теперь послышалось бормотание-причитание:
– Нету тебя, сыночек мой миленький… Нету… Кто вернет?.. Все, все живые, а тебя нету, сыночек…
Пассажиры отворачивались, опускали глаза. Чащин искоса взглянул на женщину… Нет, на профессиональную нищую не похожа. Хотя они на выдумки изобретательны – так иногда играют правдиво, чтобы разжалобить, бабок подзагрести… Но, стараясь убедить себя, что просто работает и фотография в руках у нее не сына, что деньги она сдаст хозяину – какому-нибудь цыгану, – Чащин все-таки достал полтинник:
– Держите.
– Что? – Женщина мутновато взглянула на него, на купюру и сморщилась: – Да не нужны мне деньги. Сын мне нужен. Кто мне сына вернет? – Остановилась перед Чащиным. – Вот все вы здесь. Все живые, а он… Он здесь каждый день ездил… Кто мне вернет?..
Чащин спрятал деньги обратно… Молодая женщина с прической учительницы строго смотрела в большую, в твердом переплете, книгу.
По утрам понедельников люди становились особенно торопливы, активны, словно тоже истосковались по суете, толчее, желали поскорее оказаться на своих уютных рабочих местах. И выразительнее в этот день призывала в микрофон дежурная в метро: “Во избежание несчастных случаев отойдите от края платформы!”; и Чащин с удовольствием вминался в упругую стену людей в вагоне, и без раздражения принимал давление тех, кто вминался в него… Этот понедельник начался, как обычно.
Оказавшись в кабинете, заварил кофе, включил компьютер. С удовольствием устроился за столом. Почувствовал, что соскучился.
Для начала просмотрел новости в интернете. Почти все опять про эту несчастную монетизацию: “У здания администрации Пермской области проходит пикет против замены льгот компенсациями”, “Православные христиане Санкт-Петербурга принимают активное участие в массовых митингах протеста против монетизации льгот”, “Члены национал-большевистской партии и ветераны войны собрались у здания краевой администрации…”.
– Тема месяца, – проворчал Чащин, открывая файл с материалами для будущего номера журнала. Покручивая ребристый валик на мышке, мельком прочитал рецензию на комедию “Знакомство с Факерами” с Де
Ниро и Стрейзанд в главных ролях, затем – рецензию на “Двенадцать друзей Оушена”. Эти материалы пойдут стопроцентно… Рецензия на
“Взломщика сердец” под вопросом… На отечественный комедийный боевик “Сматывай удочки” – желательно, а то сплошной Голливуд…
Дальше – информация, в каком московском кинотеатре что крутят. Плюс краткие аннотации. Вот с этими аннотациями и придется возиться – до строчки повысчитывать, поломать голову, что убрать, что оставить…
Перед самым обедом, стукнув в дверь и дождавшись разрешения, вошла секретарша.
– Игорь Юрьевич просил посмотреть, – подала несколько страниц. – Вот это, помеченное красным, поставить нужно обязательно, а остальное – на ваше усмотрение.
– М-да-а, – подчеркнуто расстроенно вздохнул Чащин: стоило показать, что не в восторге от такого известия. – Спасибо, конечно. Блок, правда, переполнен… Что ж, будем работать.
– Я сейчас перешлю материал по сети…
– Хорошо. – Он коротко улыбнулся секретарше, давая понять, что больше ее не задерживает. Она тоже улыбнулась, пошла из кабинета.
В который раз Чащин удивился ее привязанности к форменной секретарской одежде – белая кофточка, черная юбка, черные колготки и черные туфли на невысоком, но выразительном каблуке… Как бы рано он ни приходил на работу, она уже сидела на своем месте, приветливая и внимательная, и уходила позже остальных. Впечатление, что у нее ни семьи, никаких иных дел, кроме работы. А ведь хоть и выглядит неплохо, но уже в возрасте – лет за сорок. Действительно, есть ли у нее муж, дети, или, может, до сих пор живет с крепкими еще, считающими ее девочкой родителями?.. А мужчина любимый? Любовник?
Если вот так судить, зная ее только в роли секретарши, то легко можно решить, что это робот, которому больше ничего не надо, кроме исполнения установленной программы… Да и не вспомнить даже, как ее зовут – сперва Чащин все путался, называя то Аленой, то Аней, а она ни разу его не поправила; потом и вовсе перестал в разговорах с ней упоминать ее имя – и без имени как-то неплохо получалось. Для делового разговора имена, в сущности, не нужны… Кстати, секретарша тоже не слишком часто называла его по имени, тоже без усилий обходила эту деталь.
Хм, может, дать ей максовскую анкету? Там есть ограничение по возрасту – тридцать пять лет, но вдруг у нее прокатит.
Сохранилась-то действительно классно… Дать анкету, предложить попробовать все изменить. Рассказать про Макса с камерой, софу, возможность работы за границей… Вот, наверно, перепугается… Нет, а если молча протянуть? Она начнет с серьезным видом читать, вникать, подумает, что по журналу, а потом… Чащин хохотнул, тут же опомнился, кашлянул, возвращаясь в свое обычное состояние. Сложил в стопку бумаги, взял мобильный и пошел обедать.
«Елтышевы» – семейный эпос Романа Сенчина. Страшный и абсолютно реальный мир, в который попадает семья Елтышевых, – это мир современной российской деревни. Нет, не той деревни, куда принято ездить на уик-энд из больших мегаполисов – пожарить шашлыки и попеть под караоке. А самой настоящей деревни, древней, как сама Россия: без дорог, без лекарств, без удобств и средств к существованию. Деревни, где лишний рот страшнее болезни и за вязанку дров зимой можно поплатиться жизнью. Люди очень быстро теряют человеческий облик, когда сталкиваются с необходимостью выживать.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», сборников короткой прозы и публицистики. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист «Русского Букера» и «Национального бестселлера». Главный герой нового романа «Дождь в Париже» Андрей Топкин, оказавшись в Париже, городе, который, как ему кажется, может вырвать его из полосы неудач и личных потрясений, почти не выходит из отеля и предается рефлексии, прокручивая в памяти свою жизнь. Юность в девяностые, первая любовь и вообще – всё впервые – в столице Тувы, Кызыле.
В новой книге Романа Сенчина две повести – «У моря» и «Русская зима». Обе почти неприкрыто автобиографичны. Герой Сенчина – всегда человек рефлексии, человек-самоанализ, будь он мужчиной или женщиной (в центре повести «Русская зима» – девушка, популярный драматург). Как добиться покоя, счастья и «правильности», живя в дисбалансе между мучительным бытом и сомневающейся душой? Проза Сенчина продолжает традицию русской классики: думать, вспоминать, беспокоиться и любить. «Повести объединяет попытка героев изменить свою жизнь, убежать от прошлого.
Серия «Перемены к лучшему» — это сборники реальных позитивных историй из жизни современных писателей. Забыть свою первую любовь невозможно. Была ли она счастливой или несчастной, разделенной или обреченной на непонимание, это чувство навсегда останется в сердце каждого человека, так или иначе повлияв на всю его дальнейшую жизнь. Рассказы из этого сборника совершенно разные — романтичные, грустные, смешные, откровенные… они не оставят равнодушным никого.
Роман Сенчин – прозаик, автор романов «Елтышевы», «Зона затопления», «Информация», многих сборников короткой прозы. Лауреат премий «Большая книга», «Ясная Поляна», финалист премий «Русский Букер», «Национальный бестселлер». Слом, сбой в «системе жизни» случается в каждой истории, вошедшей в новую книгу Романа Сенчина. Остросоциальный роман «Елтышевы» о распаде семьи признан одним из самых важных высказываний в прозе последнего десятилетия. В повестях и рассказах цикла «Срыв» жизнь героев делится на до и после, реальность предлагает пройти испытания, которые обнажат темные стороны человеческой души и заставят взглянуть по-другому на мир и на себя.
В новом сборнике известный писатель-реалист Роман Сенчин открывается с неожиданной стороны – в книгу включены несколько сюрреалистических рассказов, герои которых путешествуют по времени, перевоплощаются в исторических личностей, проваливаются в собственные фантазии. В остальном же все привычно – Оля ждет из тюрьмы мужа Сережу и беременеет от Вити, писатель Гущин везет благотворительную помощь голодающему Донбассу, талантливый музыкант обреченно спивается, а у Зои Сергеевны из палисадника воруют елку.
…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.
Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.
Hе зовут? — сказал Пан, далеко выплюнув полупрожеванный фильтр от «Лаки Страйк». — И не позовут. Сергей пригладил волосы. Этот жест ему очень не шел — он только подчеркивал глубокие залысины и начинающую уже проявляться плешь. — А и пес с ними. Масляные плошки на столе чадили, потрескивая; они с трудом разгоняли полумрак в большой зале, хотя стол был длинный, и плошек было много. Много было и прочего — еды на глянцевых кривобоких блюдах и тарелках, странных людей, громко чавкающих, давящихся, кромсающих огромными ножами цельные зажаренные туши… Их тут было не меньше полусотни — этих странных, мелкопоместных, через одного даже безземельных; и каждый мнил себя меломаном и тонким ценителем поэзии, хотя редко кто мог связно сказать два слова между стаканами.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
«Суд закончился. Место под солнцем ожидаемо сдвинулось к периферии, и, шагнув из здания суда в майский вечер, Киш не мог не отметить, как выросла его тень — метра на полтора. …Они расстались год назад и с тех пор не виделись; вещи тогда же были мирно подарены друг другу, и вот внезапно его настиг этот иск — о разделе общих воспоминаний. Такого от Варвары он не ожидал…».