Лечение электричеством - [25]
— Сколько вы получите от королевы? — Андрюша пытался поставить сигаретку в вертикальное положение. — У Грабора есть отличная мумия Горбачева. Мы и его на деньги поставим. И Буша, и Клинтона. Надо взяться с умом за это дело.
— Какая мумия? — удивился Сасси.
— Мумифицированная…
Рогозин-Сасси посмотрел на Грабора, но тот не обратил на него внимания. Он зашелся от воспоминаний.
— Жечь — правильное дело, сладострастное, — сказал он. — У меня когда-то была печка-буржуйка. Я жег в ней все, что попадало под руку. Оставлял только то, без чего совсем нельзя обойтись. Помню, жег в ней свои ботинки — старые, любимые. Я в них, наверно, проходил лет семь. Сейчас бы в музее выставил, — тогда не знал, что такая мода.
Сасси растерянно водил глазами по воздуху.
— Я не понимал тогда, — вздохнул он. — Это Хрущев приказал.
— Он много чего приказал. У него на Кубе стояли ракеты, — заговорил Большой Вас. — Если бы не сачканул — жили бы теперь при социализме. Налогов платить не надо. Девушки ласковые. Можно было пригласить всех их в гости: попить чаю. А теперь — если в гости, то, значит, обязательно ебать. — Василий хлопнул ладонью по столу. — Отличная идея. Я обзвоню всех баб и приглашу в гости попить чаю. Просто попить чаю, без глупостей. Представляете, как они удивятся?
— А нас позовешь? — спросил Грабор.
— Вас не позову. Только Тикмэна позову. С фотоаппаратом. Он их будет голыми фотографировать. Ха-ха-ха.
ФРАГМЕНТ 44
К Ольге подошел приятный, итальянского вида парень в полосатом свитере и несколько раз справился по-английски, может ли сесть с ней рядом. Барышня не отвечала, а только закрывала книгой лицо. Хивук встал с вопросом, чем может помочь.
— Кофе, только кофе.
Пойти за кофе Хив не успел, потому что художник Сасси вскочил со своего места, подошел к парню и толкнул его рукою в плечо. По сравнению с итальянцем он казался почти карликом: карликом жилистым, подвижным, энергичным. Парень не понимал, что происходит, виновато улыбался и в ответ на незнакомую речь твердил «кофе, черный кофе». Сасси встал в боксерскую стойку, пружинил на полусогнутых, перемещаясь перед ним по дуге туда и обратно.
— Давай, давай, — призывал он Полосатый Свитер к действиям. Он несколько раз хлопнул его правой ладонью по корпусу, ожидая ответных действий.
Парень разводил руками, отмахивался от Сасси как от чего лишнего, он даже подмигнул девушке, отложившей книгу в сторону на это время. Подошел Василий, положил Сасси на плечо руку.
— Ребята, вы мне поможете, да? Грабор, я в долгу не останусь.
ФРАГМЕНТ 45
Поднялось лицо Ольги, неподвижное, как латунная луна. Она одернула каштановый локон, приоткрыла малокровный рот.
ФРАГМЕНТ 46
Они свернули на Марин-бульвар, вышли на Пуласки.
— Скай Вэй. Небесная дорога. Как можно было назвать таким словом эту этажерку? — Хивук шел по шоссе, ежесекундно меняя линию, не обходя, а просто перешагивая остальные автомобили. Его привычки походили на движения неопознанного объекта в невесомости.
— Я кандидат в мастера спорта по боксу, — сказал Сасси, наблюдая за происходящим. — Я бы этого мужика сегодня сделал.
Вася крутил радиоприемник.
— Хочу про начальство. Всех убили?
— У меня с ними был случай, — отозвался Грабор. — Они у меня сидели на лавочке у Торгового Центра. Я бы их отвез к Статуе, но не разрешили. Тогда только перестройка началась. Туристы… Нищие к ним подходили, мелочью трясли. Плевались. Прямо им в морду плевались. Буш и Горбачев, специально по моему заказу. Я купил им костюмы, носки, белье, даже обручальные кольца…
— Как можно плеваться в президента? — пробудился Хивук.
— Мы же в свободной стране…
— Все равно нельзя.
— Где это видано, чтобы плеваться нельзя. У меня справка: самопроизвольное слюноотделение. Мы в свободной стране?
— В свободной. И в эту свободную страну привозят короля Ботсваны: тумбу в фиолетовых обмотках, из которой торчит огромная черная голова. Международный Торговый Центр. Подонки на роликах, пиво-воды, клерки, кораблики. И тут появляется Кинг Конг, за ним охранники, карлики, слоны… Король выходит из лимузина, его пытаются остановить, он напролом обниматься. Улыбается. У него во рту сто зубов. И только на самом подходе понимает, что к чему. Остановиться уже неудобно… Он идет обниматься с президентами. Америка! Россия!
Я подскакиваю и говорю речь, с достоинством, настоящую речь.
— Ваше высочество, разрешите приветствовать вас в нашем городе и от имени советского народа преподнести этот памятный сувенир. Мэ камам рома! Бахтало дром! Наша любовь безгранична.
Я подарил ему кубок за второе место по спортивной ходьбе.
— Мог бы что-нибудь посолидней. Они людей едят?
— Ребята меня щелкнули. Вот я, вот Буш, вот Горбачев, вот король. Леня Мац просек, тоже подскакивает и начинает: «Я бы хотел от имени украинского народа» — и протягивает ему какую-то бронзулетку. А у меня затвор заклинило. То есть, король тянет бронзулетку к себе, Леня к себе. Я бегаю менять фотоаппараты…
— Успел? — по-стариковски улыбаясь, спросил Рогозин.
— А я бы его тоже соломой набил и рядом поставил. Ха-ха-ха, — сказал Большой Василий.
ФРАГМЕНТ 47
— У вас есть фотографии с Шагалом? — поинтересовался Хивук.
Смешные, грустные, лиричные рассказы Вадима Месяца, продолжающие традиции Сергея Довлатова, – о бесконечном празднике жизни, который начался в семидесятые в Сибири, продолжился в перестроечной Москве и перешел в приключения на Диком Западе, о счастье, которое всегда с тобой, об одиночестве, которое можно скрыть, улыбнувшись.
Раньше мы воскуряли благовония в священных рощах, мирно пасли бизонов, прыгали через костры и коллективно купались голыми в зеркальных водоемах, а потом пришли цивилизаторы, крестоносцы… белые… Знакомая песенка, да? Я далек от идеализации язычества и гневного демонизма, плохо отношусь к жертвоприношениям, сниманию скальпов и отрубанию голов, но столь напористое продвижение рациональной цивилизации, которая может похвастаться чем угодно, но не глубиной мышления и бескорыстностью веры, постоянно ставит вопрос: «С кем вы, художники слова?».
«Вечный изгнанник», «самый знаменитый тунеядец», «поэт без пьедестала» — за 25 лет после смерти Бродского о нем и его творчестве сказано так много, что и добавить нечего. И вот — появление такой «тарантиновской» книжки, написанной автором следующего поколения. Новая книга Вадима Месяца «Дядя Джо. Роман с Бродским» раскрывает неизвестные страницы из жизни Нобелевского лауреата, намекает на то, что реальность могла быть совершенно иной. Несмотря на авантюрность и даже фантастичность сюжета, роман — автобиографичен.
«Искушение архангела Гройса» вначале кажется забавной историей бизнесмена, который бежал из России в Белоруссию и неожиданно попал в советское прошлое. Но мирные окрестности Мяделя становятся все удивительнее, а события, происходящие с героем, все страннее и загадочнее… Роман Вадима Месяца, философский и приключенческий, сатирический и лирический, – это прощание с прошлым и встреча будущего.
В начале 2007 года читатели «Газеты по-киевски» увидели первые выпуски целого цикла статей под общей рубрикой «Записки старого киевлянина». Их автор Владимир Заманский действительно стар и действительно киевлянин - из тех жителей столицы, кто с несколько неоправданной гордостью называют себя «настоящими» киевлянами. На самом деле предмета для гордости здесь нет, поскольку родиться в том или ином знаменитом городе - не наша заслуга и вообще никакая не заслуга, ибо это событие от нас абсолютно не зависело.Другое дело, что Киев и в самом деле знаменит и колоритен, равно как и его жители.
Это история началась с задания написать портреты идеальных мужчин. Что происходило дальше, читайте…
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Александр Вяльцев — родился в 1962 году в Москве. Учился в Архитектурном институте. Печатался в “Знамени”, “Континенте”, “Независимой газете”, “Литературной газете”, “Юности”, “Огоньке” и других литературных изданиях. Живет в Москве.
Ольга КУЧКИНА — родилась и живет в Москве. Окончила факультет журналистики МГУ. Работает в “Комсомольской правде”. Как прозаик печаталась в журналах “Знамя”,“Континент”, “Сура”, альманахе “Чистые пруды”. Стихи публиковались в “Новом мире”,“Октябре”, “Знамени”, “Звезде”, “Арионе”, “Дружбе народов”; пьесы — в журналах “Театр” и “Современная драматургия”. Автор романа “Обмен веществ”, нескольких сборников прозы, двух книг стихов и сборника пьес.
Борис Евсеев — родился в 1951 г. в Херсоне. Учился в ГМПИ им. Гнесиных, на Высших литературных курсах. Автор поэтических книг “Сквозь восходящее пламя печали” (М., 1993), “Романс навыворот” (М., 1994) и “Шестикрыл” (Алма-Ата, 1995). Рассказы и повести печатались в журналах “Знамя”, “Континент”, “Москва”, “Согласие” и др. Живет в Подмосковье.