Лебединое озеро - [58]

Из проследовавшей аллеей весёлой компании ребят с двумя разудалыми женщинами в голубых беретах, одна из которых была на сносях и держала за руку девочку с синим воздушным шариком, только девочка и заметила Сашу, долго оглядываясь на голого дядю, — для остальных его тоже словно не существовало.

На стадионе у сцены весьма пристойно топталась под музыку небольшая и сильно разреженная толпа, в которой мелькали береты, тельняшки и пара голых торсов. Подтанцовывающие зрители умещались на площади, меньшей занятой аппаратурой, сценой и белой артистической палаткой, — концерт с минимумом публики вырисовывался довольно грустным.

И всё-таки, несмотря ни на что, на берегу витал ощутимый дух единства, который не впускал в себя чужака. Не то, чтобы Саша почувствовал себя лишним на чужой свадьбе, но что-то вроде этого — делать ему тут было нечего.

Остывший Борцов повернул обратно и скоро снова поплыл, возвращаясь на свой берег. Вода бережно поддерживала его тело и укрепляла чувство единения со сложным миром, составленным из бесконечно разных и совершенно простых по сути вещей.

В сильно потемневшем небе ещё оставались лакуны бледной пелены, одну из которых, прямо над одиноким пловцом, подсветило солнце. Если бы в этот момент Саша перевернулся на спину, он бы увидел над головой красивое небесное окошко с плотным серо-жёлтым диском за серой облачной занавеской и непременно порадовался. Но Борцов не повернулся на спину, а продолжал размеренно подгребать руками и толкать ногами ласковую воду, посматривая на свою приближающуюся одежду и гадая, выплывет он прямо к вещам или нет.

Чем ближе был берег, тем вернее казалась ему сделанная поправка на течение, и тем увереннее и покойнее устраивалась его душа.

9 сентября, 11 октября, 25 ноября 2016 г.

ПОДВИГ НАРОДА

«Юноше, обдумывающему житьё…»

В. Маяковский

«Спасибо деду за победу»

Русский мем

Не так много мест и моментов осталось в современной жизни, чтобы прочувствовать родное «мы» вместо гордого «я», — одно из таких соединений времени и пространства дают собранные в «Обобщенном банке данных Мемориал» донесения боевых частей Красной Армии о безвозвратных потерях. Если нашел в этих записях ушедших родственников, то кажется, что можешь пойти по их следу тропинками своего рода, восстанавливая связь времен. И вот уже больно сжимается и сладко щемит сердце. И волнуется душа. И на миг пропадают звуки явного мира и сам мир, словно не хотят мешать попыткам услышать мир мертвых, если перефразировать таким образом переполняющее нутро величественное молчание бесконечности.

В моем роду по маминой линии в далекой войне, 70-тилетие Победы в которой нам вскоре предстоит отпраздновать, участвовали двое: дед и дядя. Дед вернулся домой, дядя пропал без вести. «Вернулся» мне было понятно и маленькому, «пропал» — нет. Мысль о ничтожности человека, от которого на земле может не остаться ничего, как будто его никогда не было, не укладывалась тогда в моей голове. И не зря. Совсем недавно, найдя в банке данных Мемориала, когда и где погиб и захоронен мой дядька, я невольно удовлетворился тем, что детская вера в то, что от каждого человека на земле должен оставаться след, все-таки имела смысл.

Дядя ушел на фронт в 1943-м году, «со школьной скамьи», как тогда говорили, и погиб в начале 1944-го. Ничего материального в семье от него не осталось, — одно неуловимое дуновение, слабый отклик духа, почти мираж в еле тлеющей энергии недомолвок, скупых слез бабушки-его мамы и тени горя на лице моей мамы-его сестры. Мне было этого слишком мало, чтобы задуматься. Ну, рос парень. Ну, закончил школу, пошел на войну, а там пропал — то ли был он, то ли нет…

Думать про деда, который отвоевал и вернулся с Победой, было поважнее. Мое имя и отчество повторяли дедовы имена, в полном согласии с народной традицией, — это обязывало продолжать за него нечто жизненно важное и недоговоренное, что я должен был уразуметь, когда вырасту.

Деда я тоже не застал живым — он тяжело заболел примерно в теперешнем моем возрасте и умер за три года до моего рождения, — но от него остался добротный дом, в котором я вырос, остались постройки во дворе, личные вещи; на стене в зале висел его портрет, на кладбище был его памятник с каменной головой, а стоило напомнить о деде бабушке или маме, то вокруг рождалось столько эмоций, что их доставало и на мою долю.

Факт физического отсутствия деда для меня всегда был бесспорен, но хитрая память до сих пор хранит много странных мелочей, благодаря которым сегодня мне кажется, что я, а, возможно, и он со своей мертвой стороны, пробовали нащупать связывающие нас родовые узы, восстанавливая порушенное по жизни.

Мне в этом помогало то, что война в 1960-х еще не казалась далекой, и в детских играх извечная мальчишеская мечта о подвигах прочно ассоциировалась с подвигами фронтовыми.

На улице «наши» всегда побеждали «немцев». Дома танки с красными звездами на башнях, пушки и самолеты успешно стреляли на бумаге огнем, поражая танки и самолеты с черными крестами. А в Малом атласе мира бесконечные стрелы «наших» наступлений охватывали и окружали противника на всех картах Европейской части Советского Союза.