Лебединое озеро - [56]
Правды-истины от таких людей не добиться. Всё, чему могут они научить, — лгать, прикрываясь фальшивой общественной пользой, и выпутываться за счёт правдивых недотёп из жизненных ловушек, в которые попадают, карабкаясь к благам и привилегиям.
Ещё Саша подумал о том, как эти любители обмануть цепляются за свои выдумки. Ни от какой своей мысли они не хотят отказываться. Пересмотр собственных идей для них сродни отказу от кусочка частной собственности. А собственность свою, в силу взращённой жадности, они блюдут свято.
Тут перед Сашей нарисовалась в воздухе странная фигура без спины, одна сторона которой была Галеевым, а обратная — Неведовым. Фигура была как живая и чуть ли не собиралась заговорить на два голоса. Борцов так загляделся на это чудо, что споткнулся и почти упал.
Устояв и мгновенно очнувшись от наваждения, Саша вспомнил, как когда-то, в очередной раз наткнувшись на людское несовершенство, придумал податься от безумного мира к монахам, чтобы молиться во спасение погибающего рода людского. И не просто на послушание податься, не в обслугу многолюдных монастырских парадных, а в пустыни, в лес, в недоступный скит, где правят тишь, покой и вера в соединение с близкой томительно звенящей бесконечностью.
Пока желания удалиться от мира были абстрактны, питаясь одним воображением, очень ложились на сердце Борцову слова «братья и сёстры» и «братья во Христе» — была в них волнующая прелесть и связь с неведомым родным истоком, притягивающим душу. Но когда религиозные желания перешли к конкретике, у Саши словно открылись глаза на то, что братия, составленная разными людьми, неизбежно несёт в себе мирские грехи, и кто-то из братьев может не оправдать ожидаемой им святости. А ведь Борцов собирался всем стать братом. Идти туда, где все между собой братья без исключения. Как ему тогда, и сможет ли он жить, если разочаруется в мечте? Вероятное разочарование и непременная душевная болезнь в этом случае, которую Александр почти предвидел, избавили его от желаний удалиться от мира. А последнюю точку в прозрении поставил знаток церковных писаний и обычаев долговязый Серёга, строго державшийся в просвещении рабов божьих православных рамок. Точнее, случившийся в бане разговор, который разогрел воцерковленный Серёга.
Когда Саша парился, рано приходивший и успевавший напариться и отдать дань дружеским возлияниям Серёга обычно дремал, сидя на лавке, свесив голову на грудь и касаясь седеющей узкой бородой пухлого деревянного креста на бечёвке. Проснувшись, Серёга либо с удовольствием разговаривал на церковные темы, если было ему кого просвещать, либо, когда никто его не слушал, шёл, поджав губы, мыться под душ, но не столько мылся, сколько странным образом, туда-сюда, словно ни на что не мог решиться, ходил по моечной и заходил в парилку. Удивительно было наблюдать, как голый Серёга то наступит на ступеньку в парилке, то сойдёт с неё, то поднимется на полок, то спустится. Или в моечной он то заскочит под душ, то выскочит обратно, то двинется к своему тазику, то отойдёт от него, то решительно сделает несколько шагов в каком-нибудь направлении и вдруг остановится, словно забудет, куда шёл.
Вещал Серёга горячо и сумбурно, как двигался, и мог говорить бесконечно, особенно когда отвечал на вопросы, раскладывая церковные сказки на самые простые и понятные всем основы.
Разговор, отвративший Борцова от монашеских устремлений, начался с вопроса, равны ли синагога и православная церковь в плане связи с богом. Этот вопрос разволновал и разгорячил Серёгу, долго и многократно, с разных сторон возвращавшегося к той мысли, что сравнивать церковь с синагогой, сиречь молитвенным домом, никак невозможно и кощунственно, потому что первая стоит и ставится на святых, намоленных местах и молитвами оберегается, а вторую в любом доме можно устроить, как часто и устраивают.
Уже и задавшие вопрос пожалели, что спросили, и прочие все сбежали от Серёги дышать свежим воздухом, а он всё ходил по предбаннику, дожидаясь выхода из парилки новой жертвы своих разъяснений, пока не сообразил, что дожидаться тут ему больше некого, и тоже вышел на улицу.
Здесь же вовсю шёл разговор про Таиланд, ездить куда стало, во-первых, накладно и, во-вторых, опасно из-за комаров, разносящих какую-то новую страшную заразу.
«Это за блуд нам в наказание комары насланы. Чтобы мы в это блядское место не ездили», — встрял в общий разговор Серёга.
«За какой блуд, откуда знаешь?» — спросили его.
«Чего же не знать, когда я там был?»
«Как так был, когда? Ты же у нас церковник!»
«Давно был. В девяностых годах. Когда все туда поехали.»
«Ну ка, Серёга, колись давай! — оживлённо налетели на мужика с трёх сторон. — Тоже небось к проституткам ходил?»
«Чего же не ходить? Ходил, — развеселил публику Серёга, сбитый с толку общим вниманием. — Слаб человек. Да и от церкви я тогда был на расстоянии. Но крест всегда с себя снимал, если было дело. С крестом на шее не грешил, нет.»
То, что он снимал крест во спасение, вызвало новые бурные эмоции.
«А скажи, Серёга, хороши там девчонки?»
«Всякие.»
«А мальчиков, Серёга, тебе не предлагали?»
Работа с детьми погибших чеченских милиционеров помогает отчаявшейся русской девушке обрести новые надежды…О деле и долге, о коварстве и благородстве, о ненависти и любви, о низком и высоком, – о смыслах, наполняющих жизнь верой.
Смерти в семье и неустроенность детей заставляют героя заключительной повести Ильи Ильича задуматься о непрочности земного благополучия и искать смыслы жизни.Привыкнув действовать решительно, он многое успевает за отпуск. Видит пропадающие и выбирающиеся на прямой путь тропинки. Слышит гул безвременья и отклики живых, ставших мертвыми. Прикасается к силе вихря, несущего волю.Жизненные обстоятельства начинают складываться в его пользу, и он надеется, что если обо всем, что придумано на земле, думать своей головой, и крепко верить в то, что есть в душе с самого детства, то с божьей помощью можно выбраться на прямой путь.
Три повести научного сотрудника Ильи Ильича Белкина – размышления о современной силе соблазнов, давно предложенных людям для самооправдания душевного неустройства.Из «Методики» автор выводит, что смысл жизни закрыт от людей, считающих требования явного мира важнее врожденного религиозного чувства.В «Приготовлении Антона Ивановича» рассказывает о физике, всю жизнь оправдывающегося подготовкой к полезной деятельности.«В гостях» показывает душевную борьбу героя, отказывающегося от требований духовного развития ради семейного блага и в силу сложившейся привычки жить, как все.
Когда-то херувимов считали символами действий Бога. Позже —песнословящими духами. Нынешние представления о многокрылых и многоликих херувимах путаны и дают простор воображению. Оставляя крылья небесам, посмотрим на земные лики. Четыре лика — вопрошающий, бунтующий, зовущий и смиренный. Трое мужчин и женщина — вестники силы, способной возвести земной престол справедливости.
Повести тревожного 2014 года, выявившего новое наступление Запада на Восток и любовь. Поверхностный и равнодушный взгляд вряд ли посчитает собранные в сборник истории взаимосвязанными. Но взгляд глубокий и добросердечный без труда уловит в них светлую мелодию и манифест любви — в самом широком русском понимании этого слова, когда ожидание, вера, надежда и чувство к милому другу рождают любовь ко всем людям и миру, созвучную высшим сферам.
Хеленка Соучкова живет в провинциальном чешском городке в гнетущей атмосфере середины 1970-х. Пражская весна позади, надежды на свободу рухнули. Но Хеленке всего восемь, и в ее мире много других проблем, больших и маленьких, кажущихся смешными и по-настоящему горьких. Смерть ровесницы, страшные сны, школьные обеды, злая учительница, любовь, предательство, фамилия, из-за которой дразнят. А еще запутанные и непонятные отношения взрослых, любимые занятия лепкой и немецким, мечты о Праге. Дитя своего времени, Хеленка принимает все как должное, и благодаря ее рассказу, наивному и абсолютно честному, мы видим эту эпоху без прикрас.
Логики больше нет. Ее похороны организуют умалишенные, захватившие власть в психбольнице и учинившие в ней культ; и все идет своим свихнутым чередом, пока на поминки не заявляется непрошеный гость. Так начинается матово-черная комедия Микаэля Дессе, в которой с мироздания съезжает крыша, смех встречает смерть, а Даниил Хармс — Дэвида Линча.
ББК 84. Р7 84(2Рос=Рус)6 П 58 В. Попов Запомните нас такими. СПб.: Издательство журнала «Звезда», 2003. — 288 с. ISBN 5-94214-058-8 «Запомните нас такими» — это улыбка шириной в сорок лет. Известный петербургский прозаик, мастер гротеска, Валерий Попов, начинает свои веселые мемуары с воспоминаний о встречах с друзьями-гениями в начале шестидесятых, затем идут едкие байки о монстрах застоя, и заканчивает он убийственным эссе об идолах современности. Любимый прием Попова — гротеск: превращение ужасного в смешное. Книга так же включает повесть «Свободное плавание» — о некоторых забавных странностях петербургской жизни. Издание выпущено при поддержке Комитета по печати и связям с общественностью Администрации Санкт-Петербурга © Валерий Попов, 2003 © Издательство журнала «Звезда», 2003 © Сергей Шараев, худож.
ББК 84.Р7 П 58 Художник Эвелина Соловьева Попов В. Две поездки в Москву: Повести, рассказы. — Л.: Сов. писатель, 1985. — 480 с. Повести и рассказы ленинградского прозаика Валерия Попова затрагивают важные социально-нравственные проблемы. Героям В. Попова свойственна острая наблюдательность, жизнеутверждающий юмор, активное, творческое восприятие окружающего мира. © Издательство «Советский писатель», 1985 г.
Две неразлучные подруги Ханна и Эмори знают, что их дома разделяют всего тридцать шесть шагов. Семнадцать лет они все делали вместе: устраивали чаепития для плюшевых игрушек, смотрели на звезды, обсуждали музыку, книжки, мальчишек. Но они не знали, что незадолго до окончания школы их дружбе наступит конец и с этого момента все в жизни пойдет наперекосяк. А тут еще отец Ханны потратил все деньги, отложенные на учебу в университете, и теперь она пропустит целый год. И Эмори ждут нелегкие времена, ведь ей предстоит переехать в другой город и расстаться с парнем.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.