Лэ, или Малое завещание - [10]

Сановников и мужиков,

Скупцов и мотов тороватых,

Прелатов и еретиков,

Философов и дураков,

Дам знатных, чей красив наряд,

И жалких шлюх из кабаков -

Смерть скашивает всех подряд.

XL

Умрет Парис, умрет Елена,

Умрет любой, стеня от мук.

Проступит смертный пот мгновенно,

Дыханье перехватит вдруг,

Желчь горлом хлынет - и каюк,

И помощи искать не стоит:

Ни сын, ни дочь, ни брат, ни друг -

Никто от смерти не прикроет.

XLI

Смерть шею вспучит и живот,

Тугие мышцы растревожит,

Растянет жилы и сотрет

Все краски, кроме белой, с кожи.

А женский лик, такой пригожий,

И тело свежее, как май, -

Неужто с ними будет то же?

Да. Входа нет до смерти в рай.

БАЛЛАДА О ДАМАХ БЫЛЫХ ВЕКОВ

Где Флора-римлянка сейчас?

Где рок, красу губящий рьяно,

Архипиаду скрыл от нас?

Ушла Таис в какие страны?

Где Эхо, чей ответ так странно

Звучал в безмолвье рощ и рек?

Где эти девы без изъяна? -

Где ныне прошлогодний снег?

Где Элоиза, с кем был раз

Застигнут Абеляр нежданно,

Из-за чего он и угас

Скопцом-монахом слишком рано?

Где королева, чья охрана

В мешок зашила и навек

Швырнула в Сену Буридана? -

Где ныне прошлогодний снег?

Где Бланш - сирены сладкий глас

И белая лилея стана?

Где Берта, мать того, кто спас

Французский край от басурмана?

Где слава лотарингцев Жанна,

Чьи дни английский кат пресек

В огне костра у стен Руана? -

Где ныне прошлогодний снег?

Принц, не придумано аркана,

Чтоб задержать мгновений бег.

К чему ж крушиться постоянно:

«Где ныне прошлогодний снег?»

БАЛЛАДА О СИНЬОРАХ БЫЛЫХ ВЕКОВ

Где днесь Каликст, по счету третий,

Что, папою провозглашен,

Им пробыл с полдесятилетья?

Где добрый герцог де Бурбон,

Альфонс, кем славен Арагон,

И все, кого теперь в помине

Нет меж носителей корон?

Там, где и Карл Великий ныне.

Где Скотт, чьего лица двуцветью -

Багров, как лал, был слева он -

Дивился всяк на белом свете?

Где тот Испанец, с чьих времен

Мавр к подчиненью принужден

(Смолкаю по простой причине:

Забыл я, как он наречен)?

Там, где и Карл Великий ныне.

Мы все идем к последней мете:

Тот жив, а этот погребен.

Еще один вопрос, и впредь я

Не приведу ничьих имен,

А лишь скажу, что жизнь есть сон.

Где Ланчелот, по чьей кончине

Вакантен стал богемский трон?

Там, где и Карл Великий ныне.

Где Дюгеклен, кем был спасен

Наш край от вражьего бесчинья?

Где храбрый герцог д'Алансон?

Там, где и Карл Великий ныне.

БАЛЛАДА НА СТАРОФРАНЦУЗСКОМ

Где днесь апостолы святые,

Которых древле чтил народ

За сан, за ризы золотые?

Когда им наступил черед,

За ворот сгреб их черт, и вот

Тиароносцев отвезли

Туда, где всех забвенье ждет:

Взметает ветер прах с земли.

Где властелины Византии?

Где королей французских род,

В сравненье с коими другие

Владетели корон - не в счет?

Все новые из года в год

Монастыри при них росли,

Но кто теперь их след найдет?

Взметает ветер прах с земли.

Взять хоть Дижон, хоть Доль - любые

Места, каких невпроворот, -

Везде синьоры спят былые,

Сошедшие под вечный свод.

Смельчак, мудрец, злодей, юрод -

В гроб все до одного легли.

Никто сверх срока не живет.

Взметает ветер прах с земли.

Принц, всяк червям на корм пойдет.

Как ни хитри и ни юли,

Ничто от смерти не спасет.

Взметает ветер прах с земли.

XLII

Но если папы, короли

И принцы, как все люди, тленны,

И всем им в лоне спать земли,

И слава их кратковременна,

Ужели ж я, торгаш из Ренна,

Кончины убоюсь? Ну, нет!

Кто погулял, как я, отменно,

Легко на тот уходит свет.

XLIII

Что бы на мнил скупец иной,

Нам жизнь дается лишь на миг.

Мы все у смерти под косой.

Вот и утешься тем, старик.

Ты встарь изрядный был шутник

И зло высмеивал других,

А, поседев, и сам привык

Сносить молчком насмешки их.

XLIV

Ты, забавлявший встарь народ,

Стал скучен всем невероятно:

Ты - обезьяна, ты - урод,

Общаться с коим неприятно.

Молчишь - осудят многократно,

Ославив чванным стариком;

Раскроешь рот - поймут превратно

И скажут: «Ослабел умом».

XLV

Теперь с сумой ходить тебе

И кланяться за каждый грош

Да слать проклятия судьбе

За то, что ты еще живешь,

Хоть жить давно уж невтерпеж.

Когда б не знал ты, что навек

За это в ад отсель пойдешь,

Ты сам бы дни свои пресек.

XLVI

Удел старух еще убоже:

Краса ушла, богатства нет,

И спрос на тех, кто помоложе.

Вот и грустят они, что лет

Им слишком мало на расцвет

Всевышний соизволил дать,

Но Бог немотствует в ответ -

Не знает Он, что им сказать. 

ЖАЛОБЫ ПРИГОЖЕЙ ОРУЖЕЙНИЦЫ

Хранился в памяти моей

Плач Оружейницы Пригожей.

Вновь стать такой хотелось ей,

Какой она была моложе.

«Ах, старость подлая, за что же

Меня так быстро ты сгубила?

Как жить, коль я с мощами схожа,

А все ж боюсь сойти в могилу?

Я без зазрения вертела

Попом, писцом, купцом любым -

Их так мое прельщало тело,

Что с любострастием слепым

Они, глупцы, добром своим

Пожертвовать мне были рады,

Но не всегда дарила им

Я то, чего мужчине надо.

Была горда я до того,

Что многих сдуру отшивала

И тратила на одного

Доход, который добывала,

А плут за то, что отдавала

Ему сполна я всю себя,

Мне ставил фонари, бывало,

Лишь деньги - не меня любя.

Как позволяла, не пойму,

Я нагло помыкать собою

За редкий поцелуй ему

Прощая грубость, брань, побои

И поношение любое?

Досель о нем мне по ночам

Грустить назначено судьбою.

А что в итоге? Грех и срам.

Он мертв давно - уж тридцать лет,

А мне досталась доля злая:

Надежд на счастье больше нет,