ЛЧК - [30]

— Смотрите, что получается, — говорит Крылов и сует мне какой-то график, — беру современность в узком аспекте, рассматриваю ее как следствие в многомерном континууме возможных причин, веду обратную экстраполяцию в прошлое, к причинам, рассматриваю их непротиворечивые множества… Вывожу зависимость… Теперь проверяю: беру известные факты из прошлого, закладываю, экстраполирую в настоящее… Почти отработано, сейчас бы мне машину…

— И что, проверка получается?

Он несколько смущен:

— Явных противоречий нет, но по некоторым факторам выходит, что настоящего быть не может…

— Вот тебе раз, ведь оно есть!

— Я уверен, дело не в теории, а в том, как рассматривать настоящее… видимо, неверные факторы заложил… — он протирает очки.

Я говорю:

— Пойдемте погуляем, или тогда ваша теория совсем рухнет?

— Моя теория верна, все дело в факторах, — он остается весь в теории, а я ухожу гулять.

Я иду и вижу, что миру еще не конец, и желтый еще светел, и коричневый цвет чист, и багровые ягоды не тронуты черными пятнами… не-ет, мы еще поживем до зимы… Я иду туда, где наверняка встречу знакомую личность. Гордый, заносчивый, высокомерный, а вот какой интересный кот. Сидит себе один и сидит перед заброшенным домиком, на крылечке, или пробирается внутрь своими ходами, залезает на подоконник, смотрит через стекло… Удивительно и то, что домик этот в хорошем состоянии, может, Вася как-то действует?.. В самом деле, что ли, поле у него такое…

Сегодня он на крыше, на самом краю, смотрит на меня сверху, молчит. Можно к тебе?.. Тяну дверь, вхожу. И вижу — натюрморт на столе. Серая бумага, стакан — фиолетовое с розовым, вилка, тарелка… желтое, коричневое, красноватое… Как не видел раньше! Написать, может, и сложно, но не главная сложность, главная — увидеть… или вообразить, это все равно… Что такое хорошая картина? Она сразу входит в глаз, целиком. Некоторые очень плохие картины тоже сразу кидаются в глаз, но их хватает только на первый бросок — они тут же выдыхаются, съеживаются и отступают. Ну, что хорошего в этих старых вещах?.. Зачем рисовать стакан, вилку… или яблоко, цветы — в жизни их вполне достаточно. Они дают нам повод сказать свое — немного о них, а больше о другом — о целом пространстве, в которое мы, преобразуя, включаем эти вещи, и которым владеем, не деля ни с кем. Свое пространство — вот что главное. А в литературе разве не так? Разве слова за первым, резким и точным, смыслом не имеют более глубокий, разве в одном ряду с другими не образуют подъемы и спады, так напоминающие наше живое дыхание и музыку?..

А Вася тем временем слез с крыши и устроился рядом со мной на подоконнике. Он так сидел, как, бывает, сидишь и сливаешься с тишиной в полном спокойствии души… могут еще где-то тикать часы, или ветка постучится в окно — не мешает. Вот и Вася здесь сливался с тишиной, а у Ларисы он отбивался от ее напористой любви, которая поглотила в свое время Антона. Кот оказался крепче слабого человека, или Лариса ослабела к старости, не знаю… Все-таки Вася нашел равновесие, он не был мерзавцем и время от времени позволял себя любить. Лариса страдала, но боюсь, что без страдающей стороны здесь не обойтись… Я вспомнил кота на картине, котенка еще — он всеми был любим, к этому привыкают, и что делать потом? Как Феликс вынес все это… здесь нужна особая душа — и особый, конечно, хвост, не так ли, Вася?.. У него тоже неплохой хвост — он может оставаться сам с собой, ему интересно это… качество, не облегчающее жизнь, а переводящее ее в другое русло. Вот и живопись позволяет остаться самому с собой, но совсем не облегчают жизнь эти переходы от света к тени, эти рядом положенные пятна, такие разные, но согласные в чем-то главном. Может быть, даже растравляют тоску… Я писал картины тогда, лихорадочно много писал, покоя не было, давило чувство — попался… в лапы к гуманистам, как сказал поэт… двери закрыли перед тобой, и всем, всем — и тем, кто хотел уехать и кто не хотел, возражал, спорил, тем тоже тяжесть на грудь легла…

И все-таки, черт возьми, пройдут века, все это чугунное, надменное, тупое-сгинет, забудется — и останутся два-три пятна на розовом платье… обрыв между светом и тенью… кем-то негромко сказанное слово-и вызовут неясную тоску у какой-нибудь одной души, стоящей перед своим порогом…

Поговорили мы с Васей, и я пошел домой. Кот снова забрался на крышу и смотрел мне вслед. Потом крыша скрылась за деревьями, и я больше не оборачивался. Я шел и думал:

— Нет, кота с собой не возьмешь… и здесь оставить я его не смогу. Останемся на зиму, останемся. Ничего, сейчас еще тепло, и октябрь, спокойный месяц и даже приятный — впереди… Переживем, переживем…

5. Осенние заботы

Приметы осени

Если бы летом было так красиво, как осенью, а осенью так тепло, как летом, то получилось бы одно продолжительное время года, прекрасное во всех отношениях. С моей точки зрения, лету не хватает гармонии и такта или меры — цвет однообразен и груб, и света больше, чем нужно, чтобы разглядеть оттенки. А у осени цвета хватает для самого взыскательного глаза, и в ней есть особая сила борьбы между светом и тьмой — прозрачным сияющим небом и чернотой земли… Я готов был бы примириться со всеми недостатками осени, кроме одного — она сдает свои укрепления зиме, этого я ей не могу простить…