Лайзл и По. Удивительные приключения девочки и ее друга-привидения - [37]

Уилл попытался ответить, но слова наружу не пошли.

– Пришлось на экспресс садиться, – продолжал Мел, не ощущая, что под его рукой мальчика начало натурально трясти. – Еле успел! Чуть не сел на сто двадцать восьмой, вдруг оборачиваюсь, а тут ты! Во здорово, да?

И Мел засмеялся.

– Прошу извинить, – нахмурилась тетка. – Если вы заметили, я как раз разговаривала с этим молодым человеком. Вы нам помешали!

– Покорнейше прошу простить, мэм. – Мел сдернул фуражку и слегка поклонился, не убирая тем не менее руки с плеча Уилла. – Меня зовут Мел, я к вашим услугам.

Левша высунула из переноски черно-белую мордочку и деликатно мяукнула.

Тетка завизжала так, словно перед ней возникло жуткое чудище.

– Что эта грязная вонючая тварь делает в вашем… в вашей… – И все, что она еще собиралась сказать, потонуло в грандиозном: – АПЧХИ!

– Левша вовсе не грязная, – укоризненно проговорил Мел и, говоря так, притянул к себе Уилла. – А если от нее чем и пахнет, так только сардинкой, которой она вчера закусила. А в остальном – очень даже чистенькая и опрятная кошечка!

– Все кошки – АПЧХИ! – грязные, мерзкие и вонючие! – не унималась злобная тетка и когтистой лапкой попыталась оттащить к себе Уилла. – Чтобы вы знали, у меня – АПЧХИ! – страшная аллергия! Немедленно – АААПЧХИИИ! – избавьтесь от этого заразного существа!

Мел сделал легкое усилие, и Уилл снова оказался подле него.

– Со всем уважением, мэм, осмелюсь спросить, вы хотя бы умывались сегодня? Левша, в отличие от вас, с утра мылась уже дважды…

Тетка рывком подтащила Уилла обратно.

– Если бы мое «умывание» состояло в облизывании себя от носа до… до… – АПЧХИ! – до хвоста, вы бы еще порадовались, что я – АПЧХИ! – ничем подобным не занималась!

Кошка, казалось, получала удовольствие от этого спора о ее чистоте. Во всяком случае, ее хвост, выставленный из переноски, весело подергивался туда-сюда.

Уилл вдруг увидел перед собой путь к спасению и, мысленно извинившись перед кошкой – Прости, кисонька, через минуту пройдет! – вытянул руку, поймал полосатый хвост и что было силы стиснул его.

Левша взвыла и выскочила из переноски, висевшей на груди Мела.

На мгновение зависла в воздухе.

И приземлилась точно в центре обширной, покатой теткиной груди. И вцепилась всеми коготками, чтобы не упасть.

Тетка и Мел разом выпустили Уилла.

Тетка издала такой вопль, что его услышала даже Лайзл, которая успела покинуть вокзал и уже пробиралась кривыми замусоренными улицами Клевер-Тауна.

– Уберите от меня это – АААПЧХИ! – страшилище! – заходилась «пострадавшая», приплясывая на месте и тростью пытаясь сбить с себя кошку. Все ее усилия пропадали даром – Левша только глубже запускала когти в ее теплый жакет. – Уберите эту – ААПЧХИ! – дрянь! Она царапается!

– Постойте смирно секундочку! – упрашивал Мел. – Пока вы так дергаетесь, я ее нипочем не сниму!

Полицейский не вмешивался, только затылок чесал.

А Уилл мчался прочь.

– Эй, – мрачно проговорил полисмен, глядя, как он исчезает в толпе. – Ваш мальчишка-то удрал.

Но ни Мел, ни тетка с тросточкой его не услышали. Тетка верещала и крутилась, Мел взывал к ее разуму. Левша перебралась повыше и примерилась укусить серьгу в теткином ухе.

Так что полицейский просто пожал плечами, зевнул и отправился перекусить картофельным пончиком. Ночь у него нынче выдалась такая длинная…

Глава восемнадцатая

Вот уже несколько часов Уилл бесцельно бродил по кривым улицам Клевер-Тауна. Он даже не знал, следовало ли ему разыскивать девочку с чердака. Как бы не оказалось, что противная тетка была-таки права. Может, девочка в самом деле не отличалась здравым рассудком?.. Подобная вероятность буквально вышибала у паренька почву из-под ног, и он не хотел даже думать об этом. Ну ладно, почему же тогда она от него побежала? И это выражение у нее на лице! Ее просто перекосило от ужаса! Даже вспоминать больно…

И вообще, каким ветром ее занесло в Клевер-Таун? Уилл силился хотя бы предположить, что у нее могли быть здесь за дела, но в голову ничего умного не приходило. Оставалось только надеяться, что ее не отослали сюда трудиться на фабрике. Представлять себе это милое, бледное личико склоненным над швейной машинкой или чаном с ядовитыми жидкостями, представлять эти длинные, тонкие пальцы в кровь исколотыми иголкой или обожженными горячей отравой было еще больнее, чем вспоминать ужас в ее глазах там, на перроне.

И Уилл твердо сказал себе: если ее все-таки отослали сюда работать, я непременно разыщу ее и спасу!

Вот он и шел, то ли ища девочку, то ли не ища, боясь и на что-то надеясь, и постепенно удалялся от железнодорожного вокзала, углубляясь в самый центр города, а потом – еще дальше, в окраины.

Случилось так, что ноги занесли его в одно особо скверное место. Здесь дома стояли так плотно, что казалось – они жались один к другому в поисках тепла. С обеих сторон здесь громоздились кучи мусора, а в них рылись нищие всех видов и возрастов – старые, молодые, хромые, слепые… Люди и мусор воняли одинаково невыносимо. Уилл начал задыхаться.

К нему подходили с разных сторон, трогали его потасканное пальто, касались волос:

– Подай грошик, паренек… всего один грошик…