Лавандовая спальня - [56]

Кэти едва не плакала – у них не осталось надежд найти медальон самим и приблизиться к раскрытию тайн, окружавших мисс Тармонт и их близких. Понурившись, обе направились к выходу.

Возле самой двери на маленьком столике стояла низкая ваза с сухими ветками физалиса. Кэтрин едва не задела столик, когда входила в комнату, а сейчас она и вовсе забыла о нем. Бетси резко распахнула дверь, досадуя и стремясь как можно скорее оказаться подальше от «Комнаты с гобеленом» и жутких платьев миссис Фишберн. Кэти отпрянула и едва не опрокинула столик. Ваза пошатнулась, «китайские фонарики» на ветках зашуршали, и послышался еще один звук, как будто что-то глухо стукнуло о фарфор.

– Осторожнее! – вскрикнула Бетси. – Если ты разобьешь вазу, нам придется унести осколки с собой, и эта женщина тотчас заметит, что кто-то был в комнате!

– Прикрой дверь, – тихо ответила Кэтрин и осторожно принялась вытаскивать из вазы ветки, стараясь не повредить их. Она заметила на нескольких ветках пустые черенки, как будто часть оранжевых фонариков была утеряна.

– Ты думаешь… – Бетси постаралась закрыть дверь как можно тише и нетерпеливо повернулась к Кэтрин. – Мне показалось, что был какой-то странный звук…

– Мне тоже. Подержи это. – Кэти передала Бетси ветки и перевернула опустевшую вазу над столиком.

На поцарапанную лаковую поверхность выпал маленький сверток, что-то, завернутое в простой носовой платок, не слишком чистый.

Сейчас было не до того, чтобы проявлять брезгливость, и Кэти торопливо принялась развязывать узел, которым были связаны концы платка.

– Не получается, слишком туго! – пробормотала девушка, едва не сломав ногти.

– Скорей же! – поторопила ее Бет. – Давай посмотрим, что там, когда будем в твоей комнате!

– Хорошо, поставь эти ветки обратно. – Кэтрин сунула сверток в карман платья. – Что, если это оставил кто-то из прошлых постояльцев, может быть, пять или десять лет назад?

Бетси вернула на место ветки и поправила их, стараясь придать прежний вид, насколько он ей запомнился при мимолетном взгляде на вазу.

– Мы все равно не нашли ничего другого! И потом, платок не покрыт пылью! Идем отсюда поскорее!

Она снова начала открывать дверь, но тут в коридоре послышались чьи-то голоса.

– Боже! – прошептала Кэтрин. – Кто-то уже вернулся!

– Может быть, горничные? – Бетси поспешно затворила дверь и прижалась к ней ухом.

Кэтрин молчала, с трепетом ожидая, что миссис Фишберн вставит в замок свой ключ и заметит, что дверь не заперта. Эти мгновения показались обеим куда более худшими, чем все предыдущее время, что они провели в чужой комнате. Наконец Бетси снова осмелилась приоткрыть дверь. Прислушавшись, она затем выглянула в коридор.

– Никого нет, – прошептала она, обернувшись к Кэти, и выскочила наружу, сжимая в руке ключ.

Кэтрин последовала за ней, прижав к себе край платья, чтобы снова не сбить проклятый столик. И как только горничная не натыкается на него, когда приходит делать уборку?

Бетси заперла дверь, и обе едва ли не бегом бросились в комнату Кэтрин.

Только заперевшись в «Комнате с незабудками», обе почувствовали себя спокойнее. Кэтрин уселась на кровать и извлекла на свет свою добычу. Бет подошла к туалетному столику:

– Не трать время на развязывание этого узла! Где у тебя ножницы? Ах, вот они! Давай поскорее разрежем проклятый платок!

Кэти взяла ножницы из рук Бетси, руки у обеих чуть дрожали то ли от недавнего страха, то ли от предвкушения разгадки. Ну же! Вот концы платка с узлом падают на покрывало, остаток ткани раскрывается, и на ладони Кэти лежит потертый золотой медальон.

– Это он! – восклицает Кэтрин. Она видела кулон в тот день, когда судья Хоуксли принес его в «Охотников и свинью», чтобы вернуть Оливии. Где-то сейчас эта странноватая, вечно напряженная девочка?..

– Открывай скорее! – Бет нетерпеливо наклонилась к ней, но тут же разочарованно вздохнула – внутри медальона по-прежнему был детский портрет Хелен и Оливии, и только. Никаких записок, никаких тайн. Что же в нем такого ценного?

Этот вопрос Бет задала вслух, и Кэти с тем же недоумением пожала плечами. И в самом деле, с тех пор как она видела этот маленький золотой предмет в последний раз, с ним, кажется, не произошло никаких изменений.

– Давай посмотрим повнимательнее, – предложила она, и обе снова склонились над портретом беззаботных девочек, чье детство закончилось вскоре после написания этого портрета, как будто художник перенес его на свою миниатюру целиком, ничего не оставив в жизни.

– Что ж, пусть судья Хоуксли и мистер Грейтон разбираются с ним, – решила Бетси через несколько минут, в течение которых они разглядывали медальон. – Пожалуй, нужно забрать его с собой, кто знает, может быть, другие люди так же легко могут проникнуть в твою комнату, как мы проникли к миссис Фишберн.

– Что мы теперь будем делать? – Кэти повернулась к ней, снова чувствуя, как нарастает тревога. – Миссис Фишберн, или как там ее зовут, вернется из церкви и, как только не найдет кулон, догадается, что его взял кто-то, кто не ходил на проповедь. Стоит ей спросить Эндрю…

– Я сказала Эндрю, чтоб он никому не говорил о нашем появлении здесь. – Бет явно гордилась своей предусмотрительностью. – Будто бы ты не хочешь, чтоб твой дядя знал, что ты не пошла послушать викария Фриддела. Идем, служба вот-вот закончится. Сегодня там, должно быть, собралась половина Кромберри. Смешаемся с толпой на церковном дворе, как будто мы все время были там и вышли вместе со всеми!