Кэтрин Хаддон поправила веточки в осеннем букете, сильнее натянула на плечи все время сползающую тяжелую шаль и оглядела холл. Кажется, все в порядке. Ковры начищены, в редко затапливаемом камине бурно возмущается огонь, которому не позволено даже искры уронить на натертый до блеска пол. Подушки на диванах Кэти сама разложила заново всего лишь полчаса назад, как и книгу для записи гостей, тщательно устроенную на конторке.
У себя в кабинете громко чихнул дядюшка Томас, но Кэти уже научилась не вздрагивать при этих звуках. Она и сама до сих пор кашляла, а тетушка Мэриан говорила в нос в неподражаемой французской манере.
В другое время Кэти бы посмеялась, слушая, как миссис Лофтли дает указания горничным, но сейчас у нее не осталось сил.
Ветреный и дождливый октябрь расправился с жителями Кромберри за несколько дней. Жестокая простуда уложила в постели не только изнеженных дам в окрестных поместьях, но и крепких горожанок, не боявшихся промочить ноги по дороге в церковь или к сестре викария, где кроме порции божественной благодати непременно подавали и тарелочку свежих сплетен.
Тетушка Мэриан слегла первой, посетив заседание благотворительного комитета мисс Фридделл, и заботы о гостинице и ее немногочисленных постояльцах тяжким грузом придавили к земле ее племянницу.
Вот уже целую неделю Кэтрин, превозмогая кашель, бродила вверх и вниз по лестницам, присматривала за тем, насколько тщательно горничные делают уборку, помогала дяде Томасу рассчитываться с поставщиками и делала записи в его расходной книге. Из-за частых приступов кашля пальцы ее подрагивали, и на желтоватых страницах оставались неровные росчерки. Где уж тут заниматься любимым рисованием! Ни времени, ни сил к вечеру у Кэти не оставалось.
Молодой организм быстро справился с болезнью: ее не мучили жар и головные боли, но наряду с кашлем усталость и беспокойство одолевали Кэти изо дня в день. А еще она страдала от одиночества.
Тетушка Мэриан проводила дни в своей комнате, дядюшка Томас либо дремал в своем кабинете, либо сидел у постели жены и сокрушался о том, сколько убытков каждую осень приносят ему разбитые дороги, отпугивающие путешественников.
Даже миссис Бетси Харт, сварливая и злоязычная подруга Кэтрин, перестала появляться в «Охотниках и свинье». Ее, как и многих других, одолела простуда, и Джон Харт запретил жене выходить из дома. Харты ожидали своего первенца, и тревогу Джона можно было понять. Доктор Голдблюм и двое его коллег, а также их помощники с ног сбились, навещая многочисленных больных, и на улицах Кромберри можно было увидеть лишь посыльных и горничных, спешащих в аптеку.
«Подумать только, я приехала сюда в прошлом ноябре, погода была еще более сырой и холодной, но Кромберри казался живым, – размышляла Кэтрин, когда у нее появлялось несколько свободных минут, чтобы взглянуть на дождь за окном. – А сейчас город будто вымер. Тетушка говорила мне, что здесь именно середина октября приносит с собой ветра и невзгоды, но я ей не поверила, ведь что может быть хуже тоскливого и темного ноября? Теперь же я понимаю, что она не преувеличивала. Скорей бы уже наступил ноябрь! Но до этого нам еще надо пережить визит всех этих леди!»
Благотворительный комитет Кромберри ежегодно в первых числах октября устраивал торжественный обед и несколько заседаний и лекций для дам-попечительниц из других городов графства, и это событие викарий Фридделл и его сестра считали даже более важным, нежели рождественский бал. Приглашения рассылались так тщательно, как будто на заседаниях должна была присутствовать сама королева, и мисс Фридделл никогда более не упоминала имен тех дам, кто посмел не ответить на ее приглашение с подобающей радостью и благодарностью. А таких леди, можно представить, было не так уж мало.
В этом году, однако же, планам мисс Фридделл пришлось претерпеть столь значительные изменения, что эта достойная леди сочла необходимым едва ли не каждый час сетовать на превратности судьбы, не забывая тут же восхвалять себя за предусмотрительность и неизменную силу духа, которые помогали ей противостоять всем невзгодам.
Началось с того, что миссис Райдинг, стоящая во главе самого богатого семейства в округе, преподнесла мисс Фридделл подарок, который, по ее представлениям, должен был возвысить благотворительный комитет Кромберри едва ли не до уровня лондонских попечительских советов, находящихся под патронажем самых титулованных дам королевства.
По словам миссис Райдинг, дочь ее старой подруги – это женщина выдающихся качеств, не щадящая ни свое здоровье, ни свой кошелек, ни время своих близких ради улучшения жизни лондонской бедноты. Она согласилась посетить Кромберри и поделиться с дамами-попечительницами секретами своего ошеломительного успеха на возделываемой ею ниве.
Воодушевление мисс Фридделл можно было сравнить лишь с гордостью родителей, чей отпрыск недостижимо превзошел своих сверстников, и неважно, получил ли их сын большую золотую медаль в университете или же дочь сумела выйти замуж за наследника титула и громадного состояния, обладая при этом красотой, благонравием и ничтожным приданым.
