Ласточка и дракон - [5]

— Я была испугана, чувствовала себя одинокой и растерянной: утерянные воспоминания, способность управлять пламенем, излишняя самоуверенность и демон — это все оказалось слишком тяжелой ношей. Мне всем сердцем хотелось верить в то, что ты по-прежнему любишь меня, но я не могла быть ни в чем уверена. Моей храбрости хватило на то, чтобы отправиться совершенно одной в опасный путь, когда за мной охотился демон, но ее оказалось недостаточно для того, чтобы задать тебе один простой вопрос.

— О, Биара… — сокрушенно прошептал он, крепче прижав ее к себе, уткнувшись носом в ее мягкие волосы. — Неужели ты не знала, что драконы любят на протяжении всей своей жизни?

Она прерывисто вздохнула, еще сильней обхватив его руками.

— Тогда получается, что дриады любят на протяжении как минимум двух жизней, — совсем тихо усмехнулась женщина каким-то собственным мыслям.

Хьюго хоть и не понял значения ее слов, но все равно проникновенно поцеловал ее лоб, чувствуя огромное счастье от того, что вновь слышит этот искренний смех — тот самый, которым она смеялась над своими шутками, пускай даже теми, которых не понимал никто иной. Он пожелал, чтобы это мгновение длилось вечность.

— Я люблю тебя, Хьюго, — прошептала Биара, блаженно прикрыв глаза, будто бы желая целиком и полностью раствориться в моменте. — Всегда любила…

— Мы все еще можем уйти, — тихо сказал он. — Одно твое слово, и мы вернемся в Дауэрт — вместе. После можем отправиться туда, куда только пожелаешь, и жить так, как захочешь.

Она отстранилась, вновь посмотрев в его глаза. В ее взгляде все еще присутствовала умиротворенность и та мягкость, что всегда была ей присуща — тогда, как она по-настоящему была собой. Это придало ему надежду. Он видел проскользнувшее сомнение, видел, как она размышляет над его предложением, и не смел торопить, боясь отвлечь и отпугнуть. Стоило огромных трудов позволить ей раскрыться и стать тем, кем она всегда была, освободив от темницы страха, вины и сомнений. Один неосторожный шаг мог нарушить тот временный покой, что воцарился в душе Биары.

— Я… — неуверенно произнесла она, но после запнулась.

Неподалеку раздалось настойчивое гудение телефона. Женщина сощурилась, взглядом пытаясь отыскать свою сумку. Та лежала неподалеку от входа.

— Прости, я должна ответить, — произнесла она, поднимаясь с постели.

Хьюго попытался легким движением удержать ее, но Биара высвободилась, ответив извиняющейся улыбкой. Первые шаги навстречу жужжащей сумке были неуверенными, но чем дальше она шла, тем резче становилась ее поступь.

— Что тебе нужно, Сибио? — осведомилась она, приняв вызов. — Сегодня? — женщина раздраженно выглянула в окно, на темную улицу, освещенную лишь парой фонарей.

Видя, как к ее взгляду возвращается отчуждение, а прежняя мягкость голоса вытесняется снисходительностью, внутри Хьюго все рухнуло в пропасть. Заботы затянули Биару Лорафим обратно, заставив ее заново вооружиться приобретенным хладнокровием, тем самым отобрав у него ту, которую он любил. Одна неосторожная деталь сумела разрушить все, чего он сумел достичь, так же быстро утратив.

Он печально наблюдал за тем, как она мерит комнату шагами, как четко отдает распоряжения и как в ней не осталось и следа от той искренности и уязвимости, которые ему посчастливилось увидеть ранее. Но Хьюго не позволил себе уйти с головой в беспросветную тоску. Ему удалось увидеть то, о чем он прежде не мог и мечтать — теперь дракон знал, что Биара сумела сохранить отголоски той, кем была когда-то, даже несмотря на потерю прошлого и те испытания, что выпали на ее долю. А значит, было место и для надежды.

Лорафим закончила разговор. Отложив телефон, она некоторое время сосредоточенно смотрела перед собой, над чем-то размышляя. Наконец, женщина повернулась к нему, отстраненно ответив:

— Прости меня, Хьюго. Мне пора. Боюсь, пока ответ мой не изменится: я должна попытаться исправить то, что натворила. Слишком многие пострадали, чтобы я пришла к этому. Попытаться довести дело до конца — меньшее, чем я могу им отплатить.

Он кивнул, показывая, что принимает ее слова. В тяжелом молчании они принялись одеваться…

— Если бы ты знал еще тогда о том, как все обернется и сколько лет тебе придется провести в мучительном одиночестве — стал бы соглашаться на поручение? — спросила Биара, натягивая бежевый свитер и небрежно накинув на плечи пальто у самого выхода.

— О чем ты? — не понял ее Хьюго, приближаясь.

— Ты сказал однажды, у скал Совета, что мы познакомились когда тебе было поручено сопроводить меня до Хрустального Пика. Если бы ты уже тогда узнал обо всей этой истории и тому, как долго тебе придется ждать меня и кем я по итогу стану — пошел бы намеренно на этот шаг?

Он ответил не сразу, поднимая со стола тот самый черновик «Обелиска». Взгляд его остановился на символе издания.

— Как бы не было тяжело, я все еще верю в то, что ты сделаешь правильный выбор, — произнес наконец Хьюго. — И что у этой истории может быть хороший исход, но даже если нет… — он хмыкнул. — Поверь, все то прекрасное время, что мы пробыли вместе, перечеркивает ту боль, что наступила после. Я не намерен сдаваться, тем более, раз ты сама ищешь путь обратно, пускай и несколько… искаженным способом. — Он осторожно прикоснулся к ее щеке. — Надеюсь, что на этот раз мне удастся вовремя тебя спасти.