Ласточка и дракон - [4]

А потому в этот миг они были полностью счастливы — воссоединенные возлюбленные с долгой, тяжелой историей за плечами, сумевшие пронести через все невзгоды беззаветную любовь друг к другу. Сколько всего их однажды роднило, столько же теперь их разделяет. Биара не помнила своего прошлого, и это ее изводило, а Хьюго не мог до конца понять кем она стала и чего на самом деле желает. Но то все были одни из множества проблем, терзающих их души, и все они были сейчас не важны.

Последние резкие рывки — и мир озаряется россыпью звезд. Судорожный оргазм накрывает возлюбленных, а шумные вздохи наполняют комнату. Похоже, воздух вокруг повысился на несколько градусов. Биара удовлетворенно поглаживает лицо Хьюго, смахивая несколько капель пота. Он любовно оглядывает ее, проводит линию по подбородку и гладит по разметавшимся темно-русым волосам, через несколько секунд ложась рядом и доставая легкое покрывало.

Они лежали в умиротворенном молчании — слова были лишними. Биара отдыхала на его плече, пока он задумчиво поглаживал ее рукой вдоль талии. Хьюго прислушивался к ее тихому дыханию, стараясь запомнить каждую деталь и то умиротворение, что ненадолго воцарилось в его сердце. В определенный миг ему показалось, что женщина уснула, но он ошибся. Биара слабо завозилась, судорожно вдохнув, будто набираясь решимости, чтобы что-то сказать.

— Я совершила столько ошибок, — прошептала она. Он расслышал в ее голосе искренний страх. — Множество непростительных глупостей, за которые пришлось расплачиваться остальным. Я бежала, бежала от себя и своих тревог, ни разу не остановившись. Чем дольше это длилось, тем больше чужих страданий было за моими плечами, а я все шла и шла вперед, не в силах остановиться, потому что понимала, что если сделаю это, то буду вынуждена обернуться на все то, что оставила позади. На тех, кто был обречен на гибель, а может и нечто похуже — и все по вине меня одной. И вот, впервые за семь… нет, десять лет, я остановилась. — Биара подняла на него взгляд. В ее глазах стояли слезы, но голос оставался тихим, ровным. Она продолжила: — Я наконец нашла в себе смелость остановиться — ради тебя. Нет слов, способных искупить мою вину. Это страшно, но это правда. Я не способна вообразить даже долю того, каково тебе пришлось, мой милый Хьюго. Не знаю даже, сможешь ли ты когда-либо простить меня за все.

— Я уже тебя простил, — мягко произнес он. — С самого первого поцелуя.

Биара покачала головой, но разгадать значение жеста он не смог. Она проникновенно смотрела на него, без тени той маски, что была на ней ранее. Ее голос был тихим, но мелодичным, он слегка подрагивал, потому как женщина говорила от всего сердца то, что ранее никогда не могла сказать вслух. Ни тени превосходства, угрозы и хладнокровной расчетливости — она опустила все свое оружие, всю броню, что приобрела в отчаянной попытке защититься от угроз, преследовавших ее везде, куда бы она не шла. Хьюго понял, что Биара полностью раскрылась перед ним, будто бы ее душа говорила с ним напрямую. Внимательный, но не отстраненный взгляд, искренняя грусть в голосе и беззаветная любовь, что затаилась в глубине ее израненного сознания. Он понял вдруг, что Она действительно говорит с ним — та самая Биара, которую он однажды полюбил и более никогда не смог оставить. Осознание этого заставило его вздрогнуть.

— Теперь, когда я остановилась, — продолжила она, — я еще отчетливей вижу страшные последствия всех моих действий. Мертвые друзья и помощники, но ни перед кем из них я не виновата так сильно, как перед тобой, — вдоль ее лица потекли слезы. Хьюго попытался заботливо их смахнуть, но Биара мягко его отстранила его руку, сжав ее в ладонях. — Мне не следовало так поступать с тобой, не следовало сбегать и пытаться что-то доказать. Я была слишком растеряна, не способная отличить собственные чувства от воспоминаний, столь сосредоточенная на том, что утратила, совершенно упуская при этом очевидное. Я совершила ошибку, позволив страху взять верх над остальными чувствами. Все, что я видела перед собой, это опасность. Вначале она исходила от Малисьерры, следом от Нуусакхана. Я чувствовала себя загнанным зверем, став таковым по итогу только потому, что отдалась чувству страха. Он затмил для меня все остальное, даже вещи столь очевидные, как любовь к тебе или здравый рассудок. Вместо этого я думала только о себе, а потребность выжить стала моей главное целью, отчего я не способна была видеть ничего вокруг. Быть может, скажи я это еще тогда, во время нашего пути к Сивилии, или во дворце, после первой встречи с Нуусакханом, все сложилось бы иначе. Но я слишком боялась — быть пойманной, уязвимой, отвергнутой тобой…

— Отвергнутой? — пораженно переспросил Хьюго, тронутый той искренностью, с которой она говорила. — Биара, я бы никогда тебя не отверг. Я думал, ты знаешь это. Неужели ты и вправду сомневалась в том, что я тебя люблю?

Она не отвела взгляд, ответив грустной улыбкой. Точно так же, как и в прежние времена. Не в силах более смотреть на нее вот так, он нежно притянул ее к себе, укрыв в объятиях. Так, как это следовало сделать уже давно. Кто знает, сколько всего могло измениться, догадайся он до этого раньше? Биара покорно склонила голову, уткнувшись в него лицом, негромко ответив: