Лароуз - [66]

Она села прямо и впилась в них взглядом.

— Куда уехали вы?

Мальчики молчали, затаив дыхание. Она тревожно смотрела на них.

— Мы отправились в школу-интернат, — пробормотали они.

— Ах да, — вздохнула она. — Конечно. Форт-Тоттен. Они хорошо вас кормили?

Школу в Форт-Тоттене закрыли много лет назад.

В их школе хватало еды, хотя они всегда могли съесть больше, чем им давали. Это была одна из причин, по которой Ромео там нравилось. Нет, Ландро сбежал не из-за еды. Скорей из-за того, что приходилось жить связанным по рукам и ногам чужими правилами. Из-за разлуки с дедушкой и бабушкой, которые любили его, но, вероятно, уже умерли. Не зря его так впечатлила судьба старой женщины, которой приходилось бороться за право оставаться самой собой. Ландро помнил улыбку воспитателей, которая, казалось, говорила «я знаю лучше, как надо», и появлялась всякий раз, когда он вел себя как индеец. Вот почему он воспринял близко к сердцу то, как сын старой женщины относился к своей матери. Ландро понимал ее отчаяние, вызванное тем, что она не знала, которую из двух реальностей выбрать.

— Вы накормили нас на славу, — проговорил Ландро.

Женщина посмотрела на них из своего мира духов. Ее морщинистое лицо стало суровым.

— Хотите еще что-нибудь? Забирайте. — Она обвела рукой все вокруг. — Возьмите все что угодно, прежде чем это заберет Кил. Он хочет продать и землю, и дом. Все, ради чего мы жили. А вы всегда были такими хорошими, тихими мальчиками. Никогда не нахальничали. Так же, как теперь, — добавила она, обращаясь к Ромео и Ландро. — Забирайте. Возьмите все.

* * *

Бутылки с водой, деньги, пакеты с едой. Ромео и Ландро вернулись к железной дороге и продолжили путь на запад. Через сорок лет по этим рельсам будут бежать невероятно длинные цепочки черных железнодорожных цистерн, наполненных нефтью, добытой методом фрекинга[143]. Эти поезда не остановятся, пока не попадут в аварию или не доберутся до порта. Но в ту пору, когда здесь путешествовали Ландро и Ромео, по местной железной дороге проходили только случайные грузовые поезда, везущие вагоны с зерном на элеваторы, расположенные в небольших городках. Но лишь когда они прошли по шпалам мимо сотен акров недавно взошедшей пшеницы и кукурузы, им пришло в голову, что в начале лета элеваторы загружать еще рано, а потому и поезда, идущие к ним, пускать нет ни малейшей необходимости.

Они присели в гостеприимной тени одинокого тополя и набросились на вареные яйца, бутерброды, сыр и соленья. Старая фермерша дала им деньги из потайного носка, набитого скрученными в рулоны купюрами. Она также порывалась подарить им наручные часы мужа, кольцо с белыми камнями, браслет из желтых камней и карманные часы, которые, по ее словам, были антикварными. Ландро взял бы эти вещи, но Ромео вежливо отказался.

— Дружище, ты что, спятил? — сказал Ромео, когда они ели. — Если бы копы сцапали нас с вещами этой женщины, они посадили бы нас в тюрьму.

Ландро пожал плечами:

— Нам нужно пересчитать деньги.

Верхние купюры на рулонах были десятками, а внутренние двадцатками, среди которых попалась и пара стодолларовых банкнот, которые привели их в восторг.

— О нет, нет, нет, — произнес Ромео. — Я уверен, что Кил знает о них. Он натравит на нас копов.

Ландро был ослеплен, но продолжал считать. Больше тысячи долларов.

Мальчики поделили деньги поровну. Они вынули стельки из своей обуви и положили стодолларовые купюры и двадцатки под них. В карманах каждый держал по семьдесят долларов. Потом они встали и отправились дальше, топча пружинящие, как подушки, стельки, пока не пришли в небольшой городок. Он, впрочем, был не так уж и мал: в нем даже имелся десятицентовый магазин «Бен Франклин»[144]. Они вошли. Продавщица следовала за ними по пятам. Впрочем, они привыкли к такому обхождению. Это не задело Ландро, но Ромео высокомерно помахал перед ее носом десятидолларовой купюрой. Ландро купил черные лакричные трубки[145]. Ромео предпочел красные лакричные колеса. Они заплатили, прогулялись по тротуару до края города и вернулись, причем Ландро притворялся, что курит. В восточном конце городка они набрели на маленькое кафе со знаком автобусной остановки. Ландро покупать билет боялся. А кроме того, они заспорили о том, куда ехать. Домой? Нет, не домой.

— Мы должны поехать в Миннеаполис и найти там работу, — сказал Ландро, потому что слышал, как другие люди говорят нечто подобное.

Ромео уставился на друга.

— Никто не станет нас нанимать, — возразил он. — Мы должны быть в школе. Если мы попадемся на глаза полиции, нас могут даже арестовать.

Как Ландро умудрился дожить до своих лет, не понимая, как устроен мир? Но тот продолжал твердить о Миннеаполисе и о работе, которую можно там получить, пока Ромео наконец не сдался. Они купили билеты. Те оказались настолько дорогими, что Ромео понял: они наверняка совершают невероятную глупость. Когда друзья уселись в автобус, он сказал:

— Что мы делаем? Мы рисковали жизнью не затем, чтобы сесть на автобус.

Но автобус, урча, тронулся с места, и они очутились в ловушке. По крайней мере, сиденья были мягкими и откидывались назад. Их желудки были полны. Они задремали, а потом заснули мертвым сном. Проснувшись, когда настало время обеда и автобус остановился у придорожного кафе, они купили бульон и быстро выпили. Наблюдая, как Ромео глотает, Ландро подумал, и уже не в первый раз, как сильно его товарищ похож на ласку своим клиновидным лицом, близко посаженными глазами и готовыми перемолоть любую еду челюстями.