Лароуз - [124]

— Я счастливчик, — глядя на них, проговорил он, причем совершенно искренне.

Нола и Мэгги благосклонно посмотрели на него. В их сценарии не были четко прописаны его слова, и они обращали на них мало внимания, но смотрели на Питера нежным взглядом двух матерей, которым не слишком нравится поведение их шалуна.

Приняв изрядное количество обезболивающего, Ромео смотрел на мир как на кинодраму, где месть равняется справедливости. Он видел себя со стороны и даже слышал музыку, то затихающую, то усиливающуюся. И поглядите-ка, Питер сегодня одет, как киногерой, чтобы предстать во всей красе на фотопортрете, подумал Ромео. Но приближается срок сделать ему поразительное сообщение.

Ромео нерешительно двинулся к Питеру Равичу, явившемуся на парковку «Алко» вместе со своей семьей. Чтобы заставить себя идти, не останавливаясь, Ромео продолжил мысленно осуждать Ландро. Тише, тише! Ландро никогда не говорит с Ромео о прежних временах. Он слишком высокомерен и неприступен, а между тем мог бы хоть намекнуть, что ценит жертву, которую принес Ромео, желая спасти ему жизнь. Плюс он похитил Холлиса, Эммалайн и все, что должно принадлежать Ромео. Ему сошла с рук эта кража, потому что все верят в фальшивого Ландро, спасенного и трезвого Ландро, в Ландро, который мог сделать худшее из возможного и все равно оставаться любимым. Этот Ландро должен пасть. Я много раз пытался его предупредить, но все зря.

И вот Ромео стоял перед Питером Равичем.

— Можно с вами поговорить?

Питер смутно помнит Ромео, но не знает, откуда. Сам Ромео не вспоминает, как однажды подошел к Питеру, когда тот заправлял автомобиль, хмуро глядя на показания счетчика, и обманул этого простофилю, сказав, что потерял бумажник. Ромео попросил десять долларов на бензин, чтобы отвезти бабушку в больницу. Питер достал тощий кошелек и дал ему пять долларов. Теперь, согнувшийся и таинственный, Ромео отрезает Питера от членов его семьи.

— Это личное, — говорит он.

Тощая косичка на затылке Ромео аккуратно заплетена и еще влажна после душа, принятого в кемпинге казино втайне от управляющего. Он потревожил свой запас краденых сувениров и надел футболку, жесткую от новизны, с напечатанным на ней огромным орлом[250], товарищем индейской черепахи[251]. Чистая красная бандана охватывает шею, и черепа цвета индиго почти не видны из-под сложенной ткани. Усики восточного мудреца подстрижены так, что их кончики выглядят очень острыми. Джинсы приспущены, едва держатся на бедрах. И говорит он спокойно, хоть и прочищает горло после каждого второго слова.

— Извиняюсь, — говорит он. — Это займет всего минуту.

— Я тороплюсь, — отзывается Питер.

— Я друг Ландро.

— Вот как?

— Ну не друг, а бывший товарищ, как вы увидите. Наши пути разошлись, когда я узнал, на что Ландро способен.

Ромео делает паузу. Он гордится словами «как вы увидите», которые миссис Пис когда-то называла «предвещающим оборотом». Он делает благочестивое лицо, на котором написано сожаление, как будто его удручает обязанность рассказать об истинной природе Ландро тому, кто в него верит.

Почувствовав прилив вдохновения, Ромео решает разрабатывать эту жилу дальше.

— Я знаю, вы в него верите.

— Я… Да, конечно… А в чем дело? — мямлит Питер, бросая виноватые взгляды на своих спутников, неуверенно улыбается и машет, видя их нетерпеливые лица.

— Видите ли, я работаю в больнице, — говорит Ромео официальным тоном. — По этой причине мне иногда доводится слышать, как обстоят дела в реальной жизни.

Питер чувствует, куда клонит собеседник, и подумывает о том, чтобы прекратить разговор. Но Ромео — опытный рассказчик — уже поймал его на крючок. Ромео прикладывает руку к сердцу.

— Я извиняюсь, если мои слова пробудят в вас тяжкие воспоминания, — говорит Ромео, — но вам не сказали всей правды. И я просто чувствую, что вы, как родитель, должны узнать истину. Таков уж я есть.

Теперь время течет очень медленно. Оно словно остановилось, забыв делать свое дело. Есть только Ромео и только Питер, да еще страх, звучащий, как гонг, в голове Питера.

— Итак, в тот день три года назад… — продолжает Ромео. — Давайте покончим с этим дерьмом.

Плечи Питера опускаются, грудь наполняется воздухом, шея напрягается, тяжелые руки так и чешутся схватить красную бандану и задушить ею говорящего, чтобы прервать поток его слов. Этот парень — омерзительный тип. Он совершает над ним насилие. Но в то же время он говорит то, что Питер не может не выслушать. Случившееся останется с ним вне зависимости от того, узнает он о нем сейчас или нет. Оно будет существовать за слегка сдвинутыми бровями Ромео, как бы говорящими, «извините, но я должен вам это сказать», за его самодовольством, за его елейно-вкрадчивыми манерами.

— Это не выдумка, — говорит Ромео спокойным голосом. Он ожидал от Питера некоторого сопротивления, поэтому продолжает в более медленном темпе. — Бедный Ландро. — Ромео вздыхает. — Иногда он злоупотребляет некоторыми веществами, чтобы снять стресс, вы меня понимаете? Похоже, он принял их и в тот день. Я подслушал разговор парней из бригады «Скорой помощи». И получил доступ к отчету коронера.