Квартира №16 - [65]

— Что?! — я не хотела верить словам Лены. Какая-то путаница! Каша! Но, черт возьми, разум по крупицам собирал из ее пламенной речи страшную картину.

— Я знала, что ваш роман не приведет ни к чему хорошему, — немного успокоившись, холодно произнесла она, — только не представляла, насколько страшными будут последствия. Тогда не понимала, как страшно иметь врага-адвоката.

Я больше не могла ее слушать. Мне срочно требовался воздух. Не разбирая дороги, я бросилась к черному ходу, а в голове крутились слова Лены, брошенные с такой ненавистью: детдом, выкинули, как плешивого пса, мотает срок… Боже мой! Что же тогда случилось?

Я завела мотор и рванула с места. Было плевать на скорость, штрафы и ограничения…

Корчила влюбленную девочку, а как мать к стенке прижала, так вся любовь куда-то исчезла?

Мама! Значит, я была права, это сделала она.

Я думаю… Здесь какая-то ошибка! Что вы тут делаете? Уголовникам не место в таком заведении!

Она всегда звала Дениса уголовником, но в этот раз говорила в буквальном смысле. К тому же, моя любопытная мамаша после случившегося только возмущалась о нахальности Дениса, но не интересовалась, почему он так сцепился со мной.

Слезы застилали глаза, и я смахивала их дрожащей рукой, чтобы хоть как-то различить дорогу. Мне хотелось как можно скорее увидеть мать. Теперь я была обязана узнать, что случилось.

Не представляла, насколько страшными будут последствия. Тогда не понимала, как страшно иметь врага-адвоката.

Идея пришла так неожиданно, что я резко вывернула руль, не обращая внимания ни на знаки, ни на сигналящие машины. Глупо. Опасно. Но не сейчас… буду судить себя за это потом. Мне нужно самой докопаться до правды и только потом требовать ответа матери. Теперь я знала, где искать.

Бюро в субботу не работало, только охранник Борис спал на своем посту. Мужчина спросонья даже не понял, что случилось, когда я пробежала мимо него.

— Алиса Павловна, все в порядке? — поинтересовался охранник, пока я отчаянно нажимала кнопку лифта.

— Да. Мне нужны кое-какие документы. Буду у себя, — кинула я и практически вбежала в лифт.

Я прекрасно помнила те дни, когда Денис пропал. С точностью до даты, дня недели, часа. Мне не составило труда найти архивные дела шестилетней давности, а среди них — дело моего Дениса. Его судили за драку, а адвокатом обвинения была Елисеева Элеонора Викторовна. Обвиняемый признал вину, приговор: четыре года заключения в колонии общего режима. Четыре года. Четыре чертовых года! Дата суда…

Я лежала дома с высокой температурой, считая, что любимый меня бросил, и радовалась только тому, что мама отпрашивается с работы и проводит много времени дома. Она не отпрашивалась. Она несколько изменила вид деятельности… Конечно, заседания на которых подсудимый признает себя виновным по всем пунктам, заканчиваются быстро.

Я опустилась за свой стол, продолжая листать папку дела Власова Дениса. Крупные соленые капли падали на документы, а я даже не удосуживалась их смахнуть. Но тут моя руку замерла на одной из бумаг. Я сразу ее узнала. Заключение врача женской консультации. В горле встал ком, когда вновь его прочитала. Теперь, будучи юристом, отслушав курс судебной медицины, я понимала, под каким мерзким документом поставила подпись. Денис никогда не был со мной груб. Каждая наша близость была обоюдной, наполненной страстью и желанием. Он не мог нанести мне всех тех травм, которые якобы нашла у меня врачиха. Любой судья, глядя на это заключение, получил бы подтверждение факта изнасилования. Неужели, мать пошла настолько далеко?

Заключение не было прикреплено к делу официально. Видимо, маму что-то остановило. Она знала, что я никогда не выступлю против Дениса, зачем тогда все это? Я собрала все бумаги в папку и побежала к лифту. Внутри меня была пугающая пустота. Мне отчаянно требовались ответы.

Когда я приехала домой, отца не было. Мама стояла на кухне, нарезая овощи для супа. Она не подняла на меня взгляда, когда я вошла, но в ужасе отпрянула от стола, как только на него упала папка с делом Дениса.

— Говори, — процедила я. Мама прикрыла глаза и отвернулась к окну. — Говори! И не смей врать!

— Говорить? А что говорить? — она взяла из серванта бутылку коньяка и налила себе рюмку, которую залпом осушила. — Что говорить, Алисонька? Ты и так все поняла. Я засадила этого уголовника в тюрьму, где ему и место. И знаешь что? Я не жалею. Если бы потребовалось, снова пошла бы на это, чтобы спасти любимую дочь!

— Спасти любимую дочь?! Да я чуть с ума не сошла. Я жить не хотела! — поднимаясь в лифте, я давала себе обещание не плакать, но нагло его нарушила, разрыдавшись.

— Но потом ты его забыла, сошлась с Костей, выходишь замуж…

— Я не просила тебя об этом! Как ты?.. Как?

— Ты нас с отцом за дураков считаешь? — мама налила себе еще коньяка и села на стул напротив меня. — Думала, мы не узнаем, что наша дочь, как последняя потаскуха бегает к соседу, чтобы удовлетворять его потребности? Я убить тебя хотела, а его кастрировать. Отец остановил. Это его идея.

— Папина? — я до последнего надеялась, что он ни при чем, но и эта слабая надежда канула в лету.