Квантовая теория недопоцелуев - [78]

– Прости, я заснула.

– Ничего, – говорит он. – Я тоже на какое-то время вырубился. Но если уж мы ложимся спать, в этом номере две кровати, а мы ни на одной не лежим.

Я сползаю с дивана и иду к своей кровати, смотрю на нее, потом на Калеба, потом снова на кровать. Он подходит ко мне сзади, обнимает и опускает подбородок мне на макушку.

– Не психуй. Три минуты назад ты спала практически на мне. – Он целует меня под ухом и шепчет: – И мне это очень понравилось.

Ни поцелуй, ни хрипотца в его голосе не избавляют меня от нервозности при мысли о кровати. Я всегда спала только одна. Мне кажется, это большой шаг.

Когда я не отвечаю, Калеб говорит:

– Ты уже много раз засыпала рядом со мной на диване.

Это правда. Только одна из трех телепередач, которые мы смотрим вместе с Калебом, для меня интересна.

– Но, если хочешь, я посплю в другой постели. У нас куча времени.

Я разворачиваюсь в его объятьях, чтобы посмотреть в глаза.

– Нет. Я хочу, чтобы ты был со мной, – с внезапной уверенностью говорю я. – Калеб, я люблю тебя.

Я не в первый раз говорю ему это, но впервые это значит так много.

– И я люблю тебя. Навсегда.

Калеб прижимается лбом к моему лбу, и мы стоим так, пока я не начинаю пошатываться. День был долгим.

Он смеется.

– Тебе точно пора спать. Мне нужно почистить зубы и все такое, но я вернусь.

Я заползаю в постель и сразу засыпаю. Проснувшись посреди ночи, я подпираю голову ладонью, чтобы понаблюдать за Калебом. Он лежит на боку спиной ко мне, одна рука обнимает подушку. Мне кажется странным, что до сих пор я не знала, как он спит. Интересно, сколько еще маленьких тайн я раскрою.

Смотря на его профиль, я вижу того мальчика, с которым я подружилась, того, кто он есть сейчас, и мужчину, которым он становится. Больше всего на свете я хочу о нем заботиться. Сегодня я испытала к нему столько разных чувств, но эта нежность граничит с физической болью.

Слушая его ровное дыхание, я очень хочу подобраться к нему поближе, но я боюсь разбудить его и то, что он решит, будто я к чему-то готова, хотя это не так.

Потом Калеб сонным голосом произносит:

– Эви?

– Да? – отвечаю я. Он меня не видит, но у меня все равно такое чувство, что он меня застукал.

– Не заморачивайся. Делай что хочешь.

И я пододвигаюсь к нему, засовываю одну руку под подушку, а другой обнимаю его, залезая ладонью под футболку и кладя ему на грудь, там, где сердце. Потом я целую его в затылок и довольно вздыхаю. С трудом верится, что я вот так усну.

– На будущее, – тихо говорит Калеб, – я всегда буду за то, чтобы ты была как можно ближе ко мне.

* * *

Утром я первым делом замечаю, насколько мне тепло. Жар исходит от тела, лежащего рядом со мной. Я в постели с Калебом.

Точно не знаю, что должно случиться дальше. Я хочу вжаться в него, снова поцеловать, пробежать пальцами вдоль линии челюсти, чтобы проверить, как это ощущается с утра. Но еще я хочу поговорить с ним о моей матери, о Бекс и о том, каково это – просыпаться с кем-то рядом. Точно не знаю, как сделать все это одновременно. Немного странно быть девушкой лучшего друга.

Внезапно Калеб целует меня в лоб.

– Когда поймешь, как хочешь действовать, сообщи, – говорит он и вскакивает с постели, напоминая Тигру – и не в первый раз.

– Как ты понял, что я проснулась? – спрашиваю я.

– Я видел, как у тебя крутятся шестеренки. Странно, что дым из ушей не пошел. – Он пересекает комнату, чтобы взять свою обувь. – Я сделаю зарядку, а потом мы решим, что делать с твоей матерью.

– Я забыла тебе вчера сказать: я останусь у Бекс на пару дней. Не могу сейчас ехать домой.

Калеб садится на постель рядом со мной.

– Но я буду скучать. Ты можешь пожить у нас.

– Где? – спрашиваю я. В их доме четыре спальни, но, учитывая троих детей, они все заняты.

Калеб поднимает брови и улыбается.

– Твоей маме это понравится. Это будет великолепный пример для Джоэла и Нолана.

– Если честно, Нолан, наверное, оценит наше превосходство в этой области.

Я беру его за руку.

– Я тоже буду скучать. Но я все тебе компенсирую на весенних каникулах. Я думаю, нам нужно отправиться в поездку.

– Куда?

– Выбирай.

Калеб усмехается.

– Тогда в Куперстаун.

Я не совсем понимаю, о чем он, но лично для меня пункт назначения абсолютно не важен.

– И надеюсь, что к лету я снова смогу спокойно жить дома.

– А если не сможешь, мы придумаем что-нибудь еще.

* * *

Мы уже сидим над тарелками в ресторане отеля, когда заходит мама. Она смотрит на Калеба, явно удивленная его присутствием, но ничего не говорит.

– Я хотела, чтобы кто-нибудь следил за тем, что я пью, – говорю я. И это шутка лишь наполовину.

– Прости, Эви, – говорит мама. – Не знаю, о чем я думала.

– Я тоже. Но это было ненормально.

– Я всю ночь не спала, размышляя об этом, и вот к какому выводу пришла: я думала, что все эти триггеры, представляющие для тебя опасность, – математика, социальное давление, другие дети… Что это будет чересчур. И думала, что ты слишком самонадеянна.

– Наверняка отчасти так и было, – допускаю я. – Но тебя серьезно захватила мысль о том, что единственное решение проблемы – это лекарства. Потому что так нам не нужно говорить о том, как мне было плохо в начальной и средней школе и почему мы ничего с этим не делали.