Квантовая теория недопоцелуев - [76]

– Нет. – Бекс улыбается. – Не настолько.

– Они согласились?

Бекс кивает.

– Мне задали кучу нескромных вопросов, и им бы хотелось, чтобы я начала встречаться с кем-то из их знакомых, но они сказали, что теперь это мне решать.

– Почему это они вдруг передумали?

– Ну, мне восемнадцать, и я уже долго ждала. Из-за них. А мама говорит, что кольцо символизирует не отказ от свиданий, а убеждение: чтобы тот, кого я выбрала, был достоин.

– Ой-ой, – виновато говорю я. – Ты злишься, что я избавилась от надписи?

Бекс смеется и крутит кольцо на пальце.

– Нет. Я рада, что ты это сделала. Особенно если в следующем году мы не будем вместе.

– Ты продолжишь топить за Нью-Йорк?

– Да. Для меня это важно.

Учиться в колледже в одиночку. Мне придется побольше об этом подумать, но сегодня я хочу веселиться.

– Насчет свиданий: есть кто-нибудь на примете?

Несмотря на все, что сказал Лео, я надеюсь, это он.

– Возможно.

– Ну?

– Что ты думаешь о Чандране? – спрашивает Бекс.

– Я не думаю о Чандране.

– Начни. Мы сегодня слегка пообщались, пока вы репетировали, а Лео упивался горем. – Я морщусь. – Он забавный. А поскольку он – не наш одногодка, когда я смеюсь его шуткам, он не выдает стандартный номер «я сейчас сойдусь с Бекс де Силва».

Я понимаю, о чем она. Парни на нашей параллели могут странно себя вести в отношении Бекс.

– Ну, он вышел на «Фронтир» в девятом классе. Это же наверняка хорошо.

Бекс сцепляет руки.

– А поскольку он на год младше, мне не так страшно оттого, что я не знаю, что делаю.

– Ладно. Чандран. Я могу к этому привыкнуть.

– Я сказала «возможно». Есть еще и Кейден. Он отличный бомбардир.

– А это важное качество для парня?

Я знаю, что «бомбардир» – это футбольный термин, но не совсем уверена, что он значит.

– И мне кажется, он молится перед матчами.

– Правда? Зачем? Богу есть дело до того, кто выиграет футбольный матч в Ньютоне?

От Эбби я знаю, что у Бога полно подработок, но все равно, школьный футбол вряд ли достоин Его времени.

Бекс качает головой.

– Дело не в победе, Эви. А в благодарности за твою скорость, силу и возможность играть.

– О, – говорю я с ощущением, будто меня отчитали.

– Но у него уже было несколько девушек, так что, наверное, это плохая идея.

– Это же не матан, Бекс. Не надо сдавать экзамены на курс для продвинутых.

– Два парня, и ты уже считаешь себя экспертом.

– Ну да. Начну вести колонку с советами.

Бекс хихикает.

– И все советы будут сводиться к одному: «Пусть ваши родители переедут по соседству с вашей второй половиной»?

– Да, – говорю я, но это заставляет меня подумать о маме. Бекс ушам своим не поверила, когда я рассказала ей про ксанакс, но никакого плана мы пока не придумали. – Я не могу завтра вернуться домой. Я не готова.

Из-за всего этого мне придется походить на психотерапию чуть дольше, чем думали мы с Анитой. Но меня это устраивает. Когда сама выбираешь для себя – это совершенно другое ощущение.

Бекс предлагает отвезти меня в Вашингтон до конца каникул. Я благодарна. Если выбирать между самолетом с Бекс и неделей с моей матерью, уж лучше я предпочту самолет. И у меня есть таблетки, выписанные Анитой, если они мне понадобятся.

Когда возвращаются ее родители, они говорят, что будут рады, если я приеду в гости, и просят меня попытаться уговорить Бекс на Чикагский университет. Я молча обещаю ей, что приму ее сторону. Проводив меня до двери, Бекс обнимает меня и шепчет:

– Приятного вечера, Эви.

– Спасибо, Бекс, – говорю я, обнимая ее в ответ и надеясь, что она понимает, насколько я ей благодарна.

КАЛЕБ

Когда я захожу в номер после того, как постучал и не получил ответа, я слышу звук душа. Кино, которое крутилось у меня в голове с ужина – там были соревнования по роботостроению, матчи «Ред Сокс» и измерение в «смутах» – мгновенно сменяется совсем другой историей.

Я утыкаюсь лбом в дверь ванной и велю себе остыть. Потом включаю музыку на телефоне и делаю громче, чтобы Эви поняла, что я здесь. А то, если она выйдет из душа в полотенце или хуже (лучше?) без него, у меня будут проблемы.

Через какое-то время я слышу, как открывается дверь и Эви говорит:

– Калеб?

– Эви? – отвечаю я слегка сдавленным голосом.

Когда она не выходит, я спрашиваю:

– Тебе что-нибудь нужно?

– Нет. Просто… когда я собиралась, то не думала, что у меня будет компания.

Кино в моей голове выдает десяток возможных вариантов развития событий.

– На тебе что-то с мультяшными персонажами? Или черное кружево? Пожалуйста, пусть будет черное кружево, – говорю я, в основном чтобы снять напряжение.

Но когда она выходит, это гораздо лучше, чем кружево. На ней моя старая тренировочная толстовка. Логотип над сердцем, шов на боку и – пусть я его и не вижу – мое имя на спине. А еще на ней нелепые розовые фланелевые штаны в пятнышко. Эви стоит с распущенными волосами и босиком, и она просто душераздирающе очаровательна.

Я иду к ней без единой мысли в голове.

– Откуда она у тебя?

Эви пожимает плечами.

– В прошлом году на матче шел дождь, у меня промокла футболка. Ты отдал мне толстовку, чтобы я накрылась, и я оставила ее себе.

Я улыбаюсь воспоминанию.

– Вечное рыцарство. – Я беру ее за руки. – Но откуда она у тебя здесь?