Квантовая теория недопоцелуев - [64]

Когда я переодеваюсь, она собирает мои волосы в пышный узел на затылке. Потом я застегиваю свои новые сапоги. Мое единственное украшение – медальон, подарок Бекс, который лег в ямку над ключицами. Я изучаю себя в зеркале и вижу, что Бекс права. Я была похожа на зубрилку. А теперь – на профессора, который идет на урок.

– Хорошо, – говорю я.

Бекс подходит к зеркалу и встает рядом со мной. На ней розовая юбка и свитер в тон. Я так понимаю, это будет единственный пастельный цвет, который я увижу за весь день, и мне нравится, что она настолько остается собой даже в этой атмосфере. Мы берем сумки и идем на встречу с Калебом и Лео.

Завтрак проходит очень неловко: мы все на взводе. Я впервые вижу Лео с тех пор, как он посадил нас с Калебом на автобус, и все знают, что скоро я с ним порву. Но все равно я целую его в щеку и сажусь рядом.

Когда нам уже пора уходить, Бекс говорит:

– Пойду-ка я погуляю и посмотрю на рождественские украшения. Приду к вам, когда откроют вход для гостей.

Я встаю, и она обнимает меня. Мы стоим так довольно дол го.

– Без тебя меня бы тут не было, – шепчу я.

– Еще как была бы, – говорит Бекс.

Мы сжимаем друг другу руки, и она уходит.

У меня слезы на глазах, и Лео кладет ладонь мне на спину. Я опираюсь на него, не в состоянии понять: если я вот так сейчас принимаю его утешение – это из эгоизма или по доброте? Надеюсь, когда все кончится, мы с ним останемся друзьями. По пути назад, когда мы переходим через дорогу, я беру его за руку, и он смотрит на меня сверху вниз. Я слегка улыбаюсь ему, пытаясь передать: «Ты мне нравишься как человек, пусть я больше не хочу с тобой встречаться». За последние полгода я стала лучше выражать свои эмоции, но подозреваю, что подобные тонкости мне еще не подвластны.

Дойдя до зала для стендовых докладов, мы записываемся и получаем назначения на места. Нам с Калебом достается ряд лицом на окна. Я считаю это удачным знаком, ведь здесь мне меньше всего грозит приступ клаустрофобии. Лео встает где-то по центру. В 10:00 сюда начнут пускать всех, и тогда мы с Калебом увидим наших родителей и Бекс. Затем будет короткий перерыв, а потом зал закроют для всех, кроме судей и выступающих.

– Удачи, – говорю я Лео.

Он касается моего лица.

– Удачи, Эвелин Джейн. – Потом смотрит на Калеба. – И тебе тоже.

Калеб кивает:

– Увидимся на той стороне.

Калеб крепит кнопками наш стенд, потому что может достать до верха, а я смотрю из окна на поток машин. Я так волнуюсь из-за стендового доклада, что у меня даже не появляются бабочки в животе из-за Калеба, так что я дышу и вспоминаю свой успех в будке гения математики.

Калеб встает рядом со мной.

– Вчера я подумал: сюда дошли только 132 человека, и мы – одни из них. Теперь неважно, что будет. Наш день уже начинается шикарно.

– Скажи это Сантори.

Он качает головой.

– Я серьезно, Эви. Если ты облажаешься по полной или если это буду я, это неважно. Оглядись вокруг.

И я оглядываюсь. И понимаю, о чем он говорит. Мы находимся в роскошном отеле в центре Чикаго. Вокруг шумят подростки, обсуждая самые интересные задачи по математике и физике. Через час гениальные профессора будут обсуждать с нами нашу работу. Вечером мы поедем на сказочный ужин в город. Я поднимаю взгляд на Калеба.

– Ты внезапно очень помудрел.

И двери открываются. Калеб разговаривает с родителями и моей матерью, в целом объясняя то, что мы создали, а мы с папой погружаемся в работу глубже. Символы адинкра ему незнакомы, и я не спешу, описывая значение каждой части диаграммы, соединяя их с матрицами и уравнениями. Код коррекции ошибок интересует его меньше, хотя именно это и делает работу любопытнее. Я объясняю ему это, когда замечаю, что все остальные замолчали и наблюдают за мной.

– Все в порядке? – спрашиваю я, оглядываясь вокруг.

Мама берет меня за руку.

– Ты просто прекрасна, Эвелин. Как неземная.

Не знаю, может, я излишне щепетильна, но мне кажется, в ее выборе слов есть скрытый смысл – «не от мира сего», что я понимаю как «граничит с безумием». В любом случае реагировать на это бессмысленно, так что я просто улыбаюсь и говорю:

– Спасибо. Одежду выбирала Бекс.

Калеб демонстративно оглядывает меня из-за маминой спины и одними губами произносит:

– Спасибо, Бекс.

Его папа, стоящий с краю, дотягивается до Калеба за спиной у мамы и отвешивает ему легкий подзатыльник. Я усмехаюсь.

Калеб предлагает сводить всех к стендам Лео и Чандрана, чтобы ознакомиться со всем контингентом Ньютона. Перед уходом мама целует меня в щеку и говорит:

– Пиши, если тебе что-нибудь понадобится.

Она про таблетки.

– Конечно, – говорю я. Потому что пытаюсь быть приветливой.

КАЛЕБ

Оставляя своих родителей с Лео, я говорю маме:

– Твоя задача – держать Бет подальше от Эви весь оставшийся день.

– Ладно, – говорит она. – Твоя задача – рассказать этой девушке о своих чувствах.

– Это входит в планы, – отвечаю я и возвращаюсь к Эви.

Она разговаривает с каким-то парнем, который выглядит как дешевая версия Лео. Эви указывает на стенд рядом с нашим и говорит:

– Это наш сосед. Его имя – Брайан. – Она поворачивается к нему спиной и тихо произносит: – Он идиот.

Вот за это я особенно люблю Эви. Не за то, что она называет людей идиотами прямо при них (хотя это мне тоже нравится), а за то, что она использует британские обороты отца, когда представляет людей. С ее интонациями это всегда звучит так, будто она подозревает, что новый знакомый уже придумал ей прозвище.