Кусь-кусь. Искатели жизни - [27]

«Этот приехал из „Центра“, я его не знаю» — подумал я.

Дверь за моей спиной с легким шуршанием открылась, и в комнату вошел Евгений.

— Спасибо, — очень тихо сказал он мне, проходя к свободному креслу, стоящему рядом с номером четыре.

Отец вопросительно посмотрел на меня, после чего я подошел и уселся рядом с ним.

Мягкое, слегка пружинящее покрытие пола, гасило шум шагов и члены комиссии могли продолжать обсуждение, не отвлекаясь на посторонние звуки.

— Он Ваш коллега. Желание помочь другу понятно и похвально, но скажите, какова цель нашего ожидания? Он ведь даже не пытается взлететь. — спросил мужчина из «Центра», в упор глядя на заведующую кафедрой.

— ‎Проверка летных навыков не входит в цель этого испытания, — парировала она.

Я посмотрел на отца. Он напряженно следил за дискуссией. Я коснулся его локтя и шепотом спросил:

— Что происходит?

— ‎Номер два все еще в имитации, — ответил он, не отрывая взгляда от стола экзаменаторов.

Владыкин, хранивший молчание до этого момента, облокотился локтями на стол и голосом человека, не терпящего возражений, сказал:

— Начать процедуру принудительного возвращения оператора. Этап номер три завершить. Всех участников допустить к следующему этапу.

Никто из членов комиссии не возражал.

Человек из «Центра», со вздохом облегчения, а заведующая кафедрой, с немым укором, вышли из комнаты. Владыкин, немного помедлив, подошел к отцу.

— Что думаешь, Максим? — спросил он.

— ‎Четвертый этап? — вопросом на вопрос ответил отец.

— ‎Я хочу поговорить с кандидатами. Да и вообще, иначе мы бы еще полчаса наблюдали за тем как он прячется в цветочном горшке.

— ‎Согласись, что место для укрытия он выбрал отличное, — с улыбкой сказал отец.

— ‎И не говори, мы и сами его не сразу разглядели.

Они оба рассмеялись и направились к выходу.

Номер два зашел в комнату немногим позже того, как отец, на пару с Владыкиным, покинули её.

* * *

— Как Вы думаете, зачем на полигоне был кот? — спросил мужчина из» Центра»

«На Вы! Они обращаются ко мне на Вы! Как к ровеснику. Ну, или они собираются меня ругать».

— Ну так зачем? — повторил он вопрос.

— ‎Мне кажется, он должен был создать для нас безопасную зону, чтобы отвлечь от выхода.

— ‎Так значит, внизу Вы были в безопасности? — спросила Оксана Владимировна.

— ‎Там было безопаснее, чем вверху, — ответил я.

— ‎Зачем тогда Вы покинули безопасное место?

Владыкин перебил меня. Не дожидаясь ответа, он спросил:

— На середине подъема ты развернулся. Зачем?

— ‎Там был Евге… номер один. Он не мог найти выхода.

— ‎Ты развернулся, чтобы помочь ему?

— ‎Да.

— ‎Почему?

— ‎Потому, что это мой долг, — сказал я неуверенным голосом.

— ‎В чем была цель испытания?

— ‎Не знаю. Вы нас не инструктировали в начале.

— ‎А ты как думаешь?

— ‎Я думаю, цель была в том, чтобы проверить мои навыки управления роботом и способности к ориентированию в пространстве.

— ‎Ты ошибаешься, — усталым голосом сказал Владыкин.

«Я ошибся! Я не верно ответил на вопрос! Они меня забракуют!». Эти и еще сотня подобных панических мыслей наполнили мою голову.

— Можете описать то, что Вы видели во время испытания? — спросила женщина.

Её голос вывел меня из оцепенения. Я запустил руку в сумку, лежавшую на моих коленях, и достал из нее планшет.

— Вот, смотрите, — сказал я, протягивая его экзаменаторам.

— ‎Что это? — спросил человек из» Центра».

— ‎Это рисунки. Я нарисовал их, пока ждал своей очереди.

— ‎Смышленый парень, — сказал он, принимая планшет.

Члены комиссии принялись молча рассматривать мои рисунки.

* * *

В общем, так я попал в состав экспедиции на Ма'ксиму. Позже отец объяснил мне, что целью третьего этапа было изучение особенностей нашего поведения и способностей к запоминанию в экстремальных условиях.

Мои рисунки окончательно убедили экзаменаторов, и они единогласно проголосовали за меня.

Мама, несмотря на явное недовольство, не посмела нарушить данное ею слово. И вот теперь я лежал на кушетке в ожидании того как специально выведенный для нас вирус изменит мой организм, позволив дышать воздухом чужой планеты.

* В путь *

На третьи сутки я начал выходить из свой палаты. Время от времени в коридорах и общих помещениях карантинного отделения госпиталя, я встречал таких же как и я бледных людей. Часть из них мне уже была знакома, а остальных я видел впервые, но ошибок быть не могло — все они готовились отправиться на Ма'ксиму. Узнать их было несложно еще и потому, что других пациентов в этом отделении попросту не было, а все представители медицинского персонала были облачены в защитные медицинские комбинезоны.

Хоть мы и не были заразны, никто, кроме членов экспедиции, не мог дышать с нами одним воздухом. И вот почему: воздух в карантинном отделении изо дня в день незаметно менялся, подстраиваясь под изменения, происходящие в наших телах. Постепенно его состав все больше приближался к составу атмосферы на Ма'ксиме.

Воздух становился плотнее, что неминуемо приводило к изменению голоса всех тех, кто его вдыхал. Уже на пятый день я начал замечать, что говорю как взрослый мужчина, детские нотки моего все еще «ломающегося» голоса напрочь исчезли, уступив место «благородному» басу.