Курсы прикладного волшебства: уши, лапы, хвост и клад в придачу - [30]

Через пятнадцать минут прибыл Васильков в сопровождении начальника милиции — ехидного седого дядьки, который то и дело посмеивался и потирал ладони. Через сорок минут приехала тетенька из музея, представившаяся Изольдой Петровной, краеведом. Следом за Изольдой Петровной прискакал взлохмаченный дяденька — из местной газеты. Он принялся прыгать вокруг Димки, который застенчиво прятал за левую ногу правую, перебинтованную, и понурого Зубастика, который даже не реагировал на фотовспышку.

«Телевидения не хватает, — подумал Димка. — И одноклассников».

Он представил, как вытянется лицо у Жердяя, который не сможет понять, почему Димка нашел клад, а в том, что это самый настоящий клад, мальчишка не сомневался. Правда, Димка не совсем понимал, как это ему удалось.

— Мысль материальна, — вспомнил он свой разговор с Катринкой. — Еще как материальна!

Димка взял на руки Зубастика:

— Не кисни ты так, я тебе теперь игрушек куплю и новый комбинезон для парадных прогулок. А мама с папой привезут тебе из Америки знаешь что? Набор косточек и мячиков, я им обязательно позвоню и попрошу. Ты же клад нашел!

То ли Зубастик понял, что не останется без подарков, то ли на него успокаивающе подействовали слова обожаемого хозяина, но он вильнул хвостом и лизнул Димкину руку.

Тем временем рядом с домом начало твориться что-то невообразимое. Собирались зеваки, соседи, тетушка металась от одного к другому, пытаясь успокоить народ.

— Что такое? Что? — спрашивала востроносая старушка из дома напротив.

— Клад нашли, — степенно отвечал бывший учитель истории, живший на соседней улице.

— Говорят, сундуки выкопали, а там — многие тышши, — пересказывала весть востроносая.

— Да не такие уж там и большие деньги, — раздался громкий голос Изольды Петровны. — Рублей сто от силы будет. Правда, в девятнадцатом веке это были большие деньги. Можно было купить стадо коров.

— А чьи деньги, чьи? — Востроносая бабулька вертела головой, словно из ямы с кладом доносился запах чего-то вкусненького.

— А это мы завтра документы поднимем! — Изольда Петровна поправила очки.

— Я думаю, чья бы земля ни была, мальчику полагается двадцать пять процентов, — подал голос Васильков, краснея под одобрительным взглядом тети Маргариты. Тетушка смотрела на его честное круглое лицо и думала, что не зря полгода назад запустила в критика Верховского тарелку с манной кашей — слишком соленой, на его взыскательный вкус — и подала на развод.

«Все-таки жизнь в маленьких городах имеет свои плюсы», — подумала Маргарита.

Она с тревогой смотрела на племянника, но Димка был слишком поглощен разглядыванием собственной находки.

— А я знаю, чей тут дом был, — вертелась востроносая. — Дяди моего дом. Петра Васильевича Гаврилкина. Он деньги под проценты ссужал. А к старости свихнулся. Стал столики чайные вертеть, про звезды разговаривать. Стало ему казаться, что за ним из космосу следят.

— И что, он из-за этого деньги спрятал? — удивился Димка.

— Точно знать не могу, — пожала плечами востроносая и поправила платок. — А как причину предполагаю. Но жадный он был страсть. Может, не от космосу, может, от детей все попрятал. Или от революции. Дяде одна гадалка революцию на картах предсказала.

— Как это? — заинтересовалась тетушка.

— А вот так вот, — сказала бабка. — Она по картам что хочешь раскладывала — хоть революцию, хоть прыщи. А почечуи как сводила!

Воспоминания старожилки перебила надменная Изольда Петровна:

— А это мы еще посмотрим, чей дядя что закопал!

— А может, и дочка его, — охотно кивнула востроносая. — Тоже жадная была. Ужас!

Только часам к одиннадцати вечера все угомонились. Деньги сосчитали, описали, упаковали в целлофан и увезли в милицию на хранение.

— По-хорошему, конечно, в банк надо сдать или еще куда, — сказал начальник милиции, но ладно уж, у себя положим. У меня сейф такой, что в нем хоть золотой запас храни. Никто не тронет! Приходите утром, будем оформлять все честь по чести.

— Да еще почетную грамоту дадим. — Васильков посмотрел на тетушку, та ему улыбнулась. — За то, что ваш мальчик обезвредил вора и помог гражданам получить свое имущество.

— А вы нам ложечки отдадите? — спросил Димка.

— Не отдам, — серьезно ответил майор. — Потому что ложечки — это вещественное доказательство. Законным владельцам их вернут, когда закроют уголовное дело.

— Утром обязательно придем, — соглашалась тетя Марго. — Да, Дима?

Дима обалдело кивал и рассказывал дядьке-газетчику, что они с Зубастиком играли в археологов, а вообще, он, как Шлиман, хочет выкопать какой-нибудь подземный город. Ежи недовольно пыхтели в кустах, волнуясь из-за посторонних запахов. Наконец тетушка выпроводила всех, накрошила ежиную еду и вместе с Димкой стала смотреть, как дружной вереницей выходят из кустов фыркающие чайники.

— Тетя, — спросил Димка, — а я вас не очень утомляю?

— То есть? — повернулась та.

— Ну, вы, наверное, привыкли жить спокойно. — Димка колупнул ногтем гвоздик, вбитый в перила. — А со мной неспокойно… Да?

— Глупости ты говоришь! — обиделась тетушка. — Да я, можно сказать, мечтала о таком племяннике. И если бы не мой муж, то ты бы у меня…