Куршевель. Dounhill. Записки тусовщицы - [5]

Ильдар удивленно оглядел нас с Юлькой, словно говоря: а что, в Куршевеле есть еще, чем заняться? За лыжами, однако, сходил.

– Это Volant! – с восхищенным придыханием сообщила Галка. – Лучшее, что есть сейчас на рынке.

– А модель? – со знанием дела поинтересовалась я, хотя ни единой марки производителей горных лыж не знала, а уж модели – тем более.

– Vertex Genesis Silver. – Из сестрицы просто била законная гордость. Словно вот эти серебристые, в самом деле очень красивые, блестящие лыжики сотворила она сама. Бессонными ночами на собственной кухне.

– Мам, неужели название выучила? – удивленно протянула Юлька, проверяя сказанное матерью по красочной этикетке.

– А то! – важно качнула головой Галина. – Я же кататься на них собиралась, а не загорать!

Отец с дочерью ошарашенно посмотрели на мать и – промолчали. Видно, слов не нашлось.

– Лыжи для круизного катания, – продолжила ликбез Галка. – Исключительно легкие и послушные. Как на склоне, так и на поворотах.

– Ты еще и поворачиваться на них собиралась? – Ильдар уставился на жену с искренним восхищением, словно лишь сегодня с ней познакомился и намертво влюбился с первого взгляда.

Галка метнула на него победоносный взгляд и ответом не удостоила.

Возились мы в тот вечер долго. После меня устроила дефиле Юлька. Потом мы занимались термоформовкой, то есть грели феном лыжные ботинки, чтобы те сели строго по ноге. Потом испытывали на прочность палки, потом устали, и я решила никуда не ехать, а остаться в гостевой комнате. Все родственное семейство обрадовалось этому чрезвычайно. Они все еще побаивались, что я передумаю.

Народ отходил от багажного терминала, важно толкая перед собой тележки с роскошными чемоданами и яркими сумками. Чуть ли не каждый третий бережно придерживал выпирающие сигары лыжных чехлов. «Наши», – удовлетворенно подумалось мне. Имелись в виду, конечно, не соотечественники, а горнолыжники. «Наши» были в основном упитанными самодовольными мужчинками с высокомерными, розоватыми от самолетных напитков глазками. Двигались они качественно и жестко, ставя на блестящий белый пол аэропорта ногу целиком, без всяких там глупостей, типа, носок-пятка. Рядом с ними вышагивали верные подруги, то бишь супруги. В основном.

Не-супруг отличить было вполне легко: по возрасту, одежде, птичьему щебетанию и особенным, рассеянным взглядам, от которых не ускользала ни одна особь противоположного пола. Под коротенькими норковыми курточками практически у всех светились вызывающие декольте. На декольте посверкивали камушки. В ушках – тоже. Девчонки приехали отдыхать. А какой же отдых без брюликов?

Супруги, напротив, по сторонам не смотрели, только вперед, в одном направлении с мужем, как и положено семейным уставом. Одеты они были в роскошные, норковые же манто, бюст не оголяли, принимая скромность за несомненное и вечное достоинство. Как одна, отличались рубенсовской статью, монументальностью памятников известного скульптора Вучетича и такой же поволокой во взоре. Впрочем, поволока ничуть не мешала им зорко приглядывать за безопасностью собственного брака. Напротив, удачно маскировала неусыпный, тотальный интерес.

Я лениво разглядывала и тех и других, попутно размышляя, что, видимо, правы мои коллеги-журналисты, назвавшие олигархических жен хрюшками. Впрочем, стоп! Чего это я на собратьев по цеху напраслину возвожу? Мало нам шишек от читателей перепадает? Как только не честят, как только не унижают. И за что? За правду.

Хрюшками своих боевых подруг кто-то из самих олигархов окрестил. В «Sunday Times», кажется. Банкир какой-то. Ну да! Точно, вспомнила! Раппопорт. Что-то он там блеял, будто жены-хрюшки, с которыми олигархи связали жизнь в студенчестве, – единственные, кто в них, олигархов, верит и дает им ощущение стабильности. Поэтому олигархи жен и не бросают. А те из благодарности прощают им молодых любовниц, потому что понимают, что сами – хрюшки. Во как.

Блин! Ну почему мне в студенчестве не попался будущий олигарх? А попался, наоборот, разгильдяй и охламон Пашка? Хорошо, вовремя развелась. Ребеночка родить не успела. А ведь хотела! Вот сейчас был бы мне и Куршевель, и лыжи с сибирским гусем. Но уж я бы хрюшкой не стала, это точно! Кстати, когда Галка за Ильдара замуж собралась, помню, вся моя рафинированная интеллигентная семейка билась в истерике и вопила: «Мезальянс! Он „звонит" говорит…»

И что? Вот вам и мезальянс! Куршевель, «Парус». А мамаша моя, доктор биологических наук, всю жизнь устремленная в пробирку, колготки лаком заклеивает: дескать, в сапогах все равно не видно. Ильдар, правда, и сейчас лучше говорить не стал, но его неправильные ударения зарабатыванию денег никак не мешают.

Я, конечно, не Галка. Я точно знаю, что мне нужно от жизни. Я – журналистка до мозга костей. Причем хорошая. И этот куршевельский вояж мне нужен для того, чтобы написать гениальный материал о том, как отдыхают наши олигархи. Ну а если еще и получится с кем-нибудь стоящим познакомиться. пуркуа бы и не па?

Нет, ну вот что я за человек? Сама с собой до конца откровенной быть не могу. Издержки профессии, что ли? Хотя. И не в откровенности вовсе дело. Просто сама я еще не решила, что для меня главнее – профессия или замужество. Нет, если, конечно, я не найду стоящего олигарха, тогда – профессия однозначно. А если найду? И он мне скажет: бросай работу?