Курьер - [16]

– Ну, ничего, ничего, – похлопал меня Семен Петрович по спине и, заметив пятно на моем плече, аккуратно отряхнул его рукой. – Это дело такое… – сказал он. – Когда же вы успели?

Я махнул рукой.

– Ладно, ладно. – Семен Петрович вздохнул. – Как же вы жить собираетесь?

– Трудности нас не пугают, – сказал я.

– Это правильно, но все же вы еще так молоды. Катя на первом курсе, и ты вот… – Он запнулся и потом осторожно спросил: – Ты поступать-то в институт думаешь?

– Высшее образование для меня не самоцель.

– Конечно, конечно… Ты, пожалуйста, не думай, я не такой уж ретроград. Высшее образование не самое важное в жизни… – поспешно заверил он меня. – Но, надеюсь, ты не собираешься всю жизнь работать курьером?

– Я сочиняю стихи, Семен Петрович, – серьезно сказал я.

– А-а… – озадаченно протянул Семен Петрович. – Это хорошо. И что же, печатаешься?

– Пока нет, – с достоинством ответил я.

– Понятно. Ну, а стихи-то получаются?

– Могу прочитать… Вот, к примеру, из последних. – Я встал и, приняв подобающую позу, с чувством продекламировал из Пушкина:

Цветок засохший, безуханный,

Забытый в книге вижу я;

И вот уже мечтою странной

Душа наполнилась моя…

Семен Петрович слушал, рассеянно кивая головой. Когда я закончил, он сказал:

– Что ж, по-моему, недурно. Что-то напоминает, правда… Или стиль такой старомодный. А в общем, очень недурно.

Я скромно потупил голову и хотел еще что-нибудь прочитать, но вовремя опомнился и промолчал. Семен Петрович выглядел вполне удовлетворенным.

– Я, пожалуй, пойду, – сказал я. – А то поздно…

Семен Петрович улыбнулся.

– Конечно. – Он проводил меня до дверей кабинета. – Заходи. Может быть, и родителей как-нибудь пригласишь к нам…

– Непременно, – ответил я.

Мы пожали друг другу руки, и я вышел в коридор, где меня поджидала Катя. Когда я увидел ее, мне стало стыдно. Я понял, что совершил чудовищное предательство, и хотел было рассказать ей все, но у меня язык не повернулся. Чувствуя, как лицо скривила нелепая, придуманная усмешка, я пробормотал:

– Все нормально… Поговорили… о том, о сем…

Катя истолковала мою интонацию по-своему, и ее взгляд сделался озабоченным и твердым.

– Ты не расстраивайся, – сказала она. – Я тебе позвоню вечером.

Она мне действительно позвонила. Вечером, очень поздно. Я в это время сидел перед телевизором, тупо уставившись в голубой экран.

Катя говорила негромко, но очень отчетливо.

– Как же ты мог, Иван? – спросила она. – Зачем?..

И положила трубку. Если бы она сказала еще хоть одно слово, мне, наверное, было бы легче. Может быть, это только так казалось…

– Кто это? – спросила мама.

– Так… номером ошиблись.

На следующий день, отпросившись с работы, я с утра отправился к МГУ. Я поехал в надежде увидеть Катю, хотя понятия не имел, что скажу ей при встрече.

Погода в тот день переменилась к лучшему. Так бывает, когда осень в самый разгар ненастья вдруг подарит несколько солнечных и теплых дней. В университетском парке по этому поводу было многолюдно. Шурша опавшими листьями, студенты и студентки прогуливались по аллеям; вытянув ноги, сидели на облупленных лавочках, млея под солнцем, глазели по сторонам. Их безмятежное настроение быстро передалось и мне. Я уверовал, что непременно встречу здесь Катю, и это уже нисколько не пугало меня. Однако, когда в третьем часу дня я действительно увидел ее, моя самоуверенность улетучилась в мгновение ока.

Катя шла по центральной аллее в компании двух молодых людей. Я обогнал их по параллельной дорожке и потом с беспечным видом, сунув руки в карманы, направился навстречу. Но за оживленной беседой Катя не обратила на меня ни малейшего внимания. Мне пришлось повторить трюк, но на сей раз, переменив тактику, я изображал человека, погруженного в глубокое раздумье, и, устремив взгляд под ноги, как бы не видя ничего вокруг, ринулся прямо на них, рассчитывая столкнуться с Катей нос к носу. Пройдя таким образом метров сто и ни с кем не столкнувшись, я украдкой осмотрелся и не обнаружил перед собой ни Кати, ни ее кавалеров. Обернувшись, я увидел их уже сидящими на лавочке. Я пошел обратно и, минуя лавочку, где они расположились, громко запел: «Чита-грита, чита-маргарита, а-а…» На этот раз на меня обратили внимание. Один из парней сказал:

– Где-то я уже видел эту рожу… А, Валера?

– Он уже третий раз мимо нас шныряет, – сказал Валера.

Я, словно нехотя, взглянул в их сторону и встретился глазами с Катей.

– О Катя! – воскликнул я с радостным изумлением. – Привет.

– Привет, – холодно ответила Катя.

– А я вот решил прогуляться немного, – сказал я, доброжелательно улыбнувшись. – Погода хорошая.

Катя молчала. Молодые люди, никак не прояснив своего отношения к погоде, молчали также. Их угрюмые лица не предвещали ничего хорошего.

– Солнце жарит, прямо как летом, – продолжил я свою мысль.

Катя презрительно хмыкнула и, обратившись к парню, который обозвал меня «рожей», спросила:

– Что же было дальше, Илья?

– Что?

– Ну, ты рассказывал что-то интересное…

– А-а… Дальше… Мы с Митькой, значит, приходим, а они там все пьяные, валяются, кто где… – начал было Илья и тут же замолк. – Нет, – сказал он, – не понимаю, чего этот тип стоит над душой?!