Курдский национализм. История и современность - [29]
Параллельно в Восточной Анатолии росло влияние России. Достаточно сказать, что уже в иранской части Курдистана купцы из России — в основном армяне и азербайджанцы — приобретали земли в свое пользование. Как пишет М.С. Лазаров, «в турецком Курдистане влияние России было значительно слабее и русским товарам приходилось выдерживать сильнейшую конкуренцию со стороны западноевропейских, которые были ниже качеством, но гораздо дешевле»[92]. Сюда ввозили из России керосин, сахар, железо. посуду, обувь и т. д. Причем по ввозу товаров в Битлисский вилайет Россия занимала второе место после Австрии. Торговля российскими товарами и усиление экономических связей региона с Россией рассматривался царским правительством, как способ противодействия экспансионистским попыткам других держав проникнуть в регион. Русский консул в Ване писал: «Мы должны приложить наши усилия к тому, чтобы рынки Курдистана, естественно тяготеющие в сторону России, остались за нами, а не попали бы окончательно под влияние Германии»[93].
Влияние Германии заметно усилилось в регионе к концу XIX века, особенно после начала работы турецко-германской концессии по строительству железной дороги через Восточную Анатолию в Багдад. Однако значительным препятствием для такой деятельности, равно как и для проникновения любого другого иностранного капитала в эти земли представляли различные внутренние неурядицы, включая курдо-армянские земельные противоречия. Султан Абдулхамид рассматривал строительство железнодорожных путей через Восточную Анатолию важным стимулом ускоренной мобилизации страны, которые могли быть использованы в случае войны с Россией. Созданная уже во времена младотурок концессия на строительство железной дороги позволяла Германии беспрепятственно добывать полезные ископаемые на расстоянии двадцати километров с обоих сторон железной дороги.
Строительство осуществлялось а основном силами курдских наёмных рабочих, которым платили очень мало. Так, по свидетельству двух английских археологов, работавших в 1914 году в Восточной Анатолии, немцы часто использовали черкесов в качестве штрейкбрехеров, когда те отказывались выполнять тяжелую и малооплачиваемую работу. Немцы нередко использовали оружие против курдов, которые были недовольны крайне неудовлетворительными условиями оплаты труда[94].
В донесении французского консула в Дамаске Оттави есть следующее описание того, как немцы обращались с курдами при строительстве Багдадской железной дороги: «Когда курдские рабочие, которых заставляли работать за нищенскую зарплату, объявили забастовку и перегородили железнодорожный мост, был отдан приказ пустить локомотив прямо по живым людям. Вид искалеченных и раздавленных людей на мосту не скоро сотрётся из памяти этого народа»[95]. Примечательно, что внедряясь глубже в Курдистан, немецкие компании заключали с курдскими беями и скотопромышленниками прямые соглашения на поставку шерсти, и турецкое правительство никак не могло этому помешать[96].
В рассматриваемый период особенности этно-конфессионального состава Восточной Анатолии давали возможность практически любой церкви Европы или Америки найти предлог, чтобы, направить своих эмиссаров в Восточную Анатолию. Миссионерская деятельность, которую М.С. Лазарев называл «универсальным ключом для открывания ворот а курдские земли», наращивала здесь свое присутствие на протяжении всей второй половины XIX века. Так, вице-консул в Ване Колюбякин приводит сведения том, что в середине XIX века во всей Малой Азии насчитывались 34 американские протестантских миссии, в которых помимо иностранцев, работали 12 помощников из числа местных жителей. Ими было открыто 7 школ, в которых обучалось 135 человек. В это время школы были открыты в Мардиие, Харпуте, Диярбакыре, Сиирте — основных местах сосредоточия американской протестантской миссионерской активности. Как отмечает Колюбякин, уже к 80-м годам XIX века в Турции находилось уже 45 главных и 254 «второстепенных» американских миссионерских пункта, 98 церквей, а число официальных миссионеров увеличилось до 129 человек. В 1890 году в Малой Азии уже находилось 177 миссионеров, в помощниках у них были 791 человек из местного населения, в их подчинении находилось 117 церквей, 112 709 прихожан, 464 начальных школы, 26 мужских средних школ и 5 колледжей с 16 990 воспитанниками. За период с 1868 по 1879 год диярбакырская протестантская миссия продала 2700 библий, 3000 религиозных книг и более 6300 всевозможных трактатов сумму 53 827 пиастров[97].
Католические французские миссии были активны в Мосуле, Эрзуруме, Диярбакыре, Ване, Харпуте, Сиирте и других городах. Центром католической пропаганды оставался Мосул[98]. Как считает М.С. Лазарев, религиозная пропаганда в Восточной Анатолии, проводимая миссионерами разных стран, имела ярко выраженный политический характер. При этом одной из форм нарождающегося курдского и арабского национализм было желание противопоставления навязываемым западным ценностям и проникновению сюда иностранных держав. М.С. Лазарев ссылается на арабских авторов Мустафу аль-Халиди и Омара Фарруха, которые были убеждены, что «миссионеры являются руками и глазами своих стран, они всегда пытались вызвать смуты и беспорядки в арабских и других мусульманских странах, чтобы народы Запада имели возможность политически и экономически господствовать в них». Такая антизападная риторика характерна в целом для многих «антиколониальных» поветрий в среде сторонников национально-освободительного движения, тем более, что для местного населения, и особенно для национальных агитаторов — арабов, курдов, армян, было очевидным, что именно пропаганда, агитация была не только главной, но и почти исключительной целью всех миссионеров, а для большинства населения, по словам вице-консула России в Ване Термена, еще и свидетельством того, «что все иностранцы преследуют как правило политические и духовно-просветительские интересы, не заботясь об улучшении тяжелого материального положения местного населения»
