Курдский национализм. История и современность - [25]
Необходимость курдского объединения в независимом государстве, которая нашла свое выражение в восстании курдов в 1880 г. на территории Османской империи и походах Обейдуллы на территорию Персии, диктовалась в первую очередь осознанием таким лидером расовой, культурной, лингвистической идентичности курдов на основе целей восстановления порядка и государственности на территории Восточной Анатолии и Западной Персии, в которых царили хаос, неразбериха, а государственное управление из центра в Стамбуле было представлено лишь номинально.
Джвайдех отмечает в своей книге, что у шейха Обейдуллы была твердая убежденность в существовании курдов, как отдельной нации, претендующей на свою полную независимость[71]. При этом шейх апеллировал к единству происхождения, языка и культуры, как к объединяющему аспекту такой мобилизации. В своем письме английскому исследователю доктору Кочрану Обейдулла писал: «Курдская нация состоит из более чем 500 000 семейств и это — отдельный народ. У них различная религия, и у них свои законы и обряды»[72]. Особый интерес в этом письме вызывает то обстоятельство, что шейх акцентирует наличие «различных религий» у курдов, но при этом апеллирует к курдам, как к единому целому, как к народу. Другой особенностью взглядов шейха было то, что он считал, хаос и отсутствие порядка в местах проживания курдов создаст им дурную славу, что это ложится пятном на весь народ. В своем письме губернатору Урмии в Персии незадолго до своего похода вдоль персидской границы в 1880 году шейх Обейдулла писал, что «репутация курдского народа страдает по той причине, что в условиях беззакония не делается различий между виновными и невиновными, в виду чего турецкие и персидские курды должны восстать и объединится в единую нацию, после чего все вожди должны дать письменную клятву, что больше не будет хаоса и беспорядков на их земле»[73]. В одном из своих писем в Европу в 1880 г. шейх писал: «мы заслужили репутацию коррумпированного, разбойничьего народа. Таким образом, Курдистан потерял свое лицо. Если один из нас совершает зло, то пятно позора ложится на весь наш народ. Я хочу, чтобы вы знали — во всем виноваты турецкая и персидская власть, Курдистан находится как раз между этими двумя империями и власти' ничего не делают, чтобы изменить ситуацию»[74]. Агитация шейхом восстания за освобождение Курдистана от османской и шахской администраций была начата им среди племен шикак в Персии и херки в Османской империи. Во время встречи с их вождями он обвинил османскую и шахскую администрацию в неспособности поддерживать порядок в местах расселения курдов. Он при этом подчеркнул, что европейские державы в курсе происходящего беззакония в Восточной Анатолии и они поддержать движение курдов за независимость[75]. При этом он утверждал, что курды хотят взять власть в свои руки, чтобы восстановить законность, порядок и справедливость, и тогда они будут иметь те же привилегии, что и другие нации. В том же письме он писал, что курды не будут представлять никакой угрозы другим нациям, а также народам, с которыми они вместе проживают[76]. Однако при этом не следует сбрасывать со счетов, что, учитывая тот факт, что армяне и курды испокон веков проживали вместе на одной территории, именно опасность подъема армянского национализма и, как следствие, возможность сецессии курдского этноареала в качестве независимой Армении на основании положений Берлинского соглашения по результатам русско-турецкой войны 1877-78 г. — именно это являлась главной угрозой для курдских вождей и шейхов и подстегивало эскалацию курдского «спонтанного» национализма на этих территориях, который нашел свое выражение, в частности, в восстании шейха Обейдуллы в. 1880 г. против османского управления. Также влиятельных курдов беспокоило присутствие британских военных миссий в Курдистане и их усиленные контакты с христианским населением: армянами и несторианами. В своем письме одному из представителей османской администрации шейх Обейдулла писал: «Я слышу здесь, что армяне готовятся создать свое независимое государство в Ване и я вижу, как несториане вновь поднимают британские флаги, чтобы показать владычество здесь Британии. Я никогда не допущу этого, даже если мне придется вооружить женщин»[77]. Это заставило его создать Курдскую лигу — по сути, прото-националистическую организацию, которая объединяла бы не только курдских лидеров и шейхов, но и простых курдов, которые ранее будучи далекими от политики, ныне были обеспокоены ростом армянского национализма на своих территориях. В своем стремлении создать независимое государство курдов Обейдулле приходилось лавировать между интересами Турции, Персии и европейских держав. И если в своих контактах с представителями османской администрации он говорил о необходимости сдерживания армянского национализма и защиты восточных границ империи в первую очередь от России, то, ища поддержку своему движению в европейских странах, он апеллировал к идее создания такой нации, которая бы объединяла представителей различных религий, рас и групп. В этой связи он искал поддержки у местных христианских лидеров и прежде всего у духовного лидера несториан (Mаp Шимуна), а также у армянского духовенства. Объявление равноправия всех религий в воображаемом им независимом Курдистане было, возможно, одной из его главных задач обеспечения социальной стабильности, однако такая идея наверняка была бы встречена в штыки подавляющим числом курдского мусульманского духовенства. Скорее всего, речь шла о защите интересов христиан и представителей других религий в проекте независимого курдского государства. Он пытался убедить христианских лидеров выступить совместно с целью свержения османской и персидской администрации в регионе. Также он намеревался таким образом привлечь на свою сторону европейские державы, которые были заинтересованы в защите христиан Османской империи. Однако слишком свежи еще были воспоминания о «разбойничьей сущности» курдов, и поэтому в среде местного христианского населения идея независимого Курдистана поддержки не нашла. В создании курдского государства была также не заинтересована и Россия, которой было крайне невыгодно создание под боком Кавказа независимого государства под руководством лидера, принадлежащего к исламскому ордену Накшбанди. Однако шейх, ведя дипломатическую переписку, умело лавировал между интересами европейских держав и Порты, видя основную цель в том, чтобы именно европейские державы признали курдский суверенитет, а также донести до общественного мнения а Европе факт существования курдской нации. Это он часто подчеркивал в переписке с английским исследователем Кочраном, ища поддержки в первую очередь у Англии и у американских миссионеров
