Культуры городов - [63]

Шрифт
Интервал

Илл. 18. Творческие работники среди 45 наиболее динамично развивающихся и востребованных профессий в г. Нью-Йорк, 1990 г. Источник: Департамент по занятости штата Нью-Йорка, 1990


Совместив данные профсоюзов индустрии развлечений, департаментов занятости города и штата Нью-Йорк и переписи населения США, можно оценить численность основных связанных с театром профессий – рабочих, занятых в подготовке и обслуживании спектакля, актеров и режиссеров. В Центре театрального костюма 1500 рабочих производят костюмы для спектаклей. В драматических театрах и крупнейших спортивных и выставочных комплексах (таких, как Линкольн-центр и стадионы Yankee и Shea) работает 1700 уборщиков и смотрителей. На Бродвее и телевидении работает 900 рабочих, среди которых механики, плотники и осветители. Из них 25 % работают только на телевидении, еще 25 % – только в театре, а 50 % совмещают и то и другое. Нью-йоркское отделение № 1 Профсоюза рабочих сцены объединяет 1800 членов. Триста ассистентов по костюму одевают актеров, гримируют их, а также (за отдельную плату в свободные от основной работы часы) следят за гардеробом: разбирают, чистят и чинят костюмы, содержат в порядке аксессуары. Костюмеры работают и в других областях индустрии развлечений. Кроме того, в нью-йоркских театрах работает 380 билетеров и кассиров.

Несмотря на то, что в сфере искусств работают тысячи ньюйоркцев, такая занятость по-прежнему остается ненадежной. В среднем каждую неделю в подконтрольных профсоюзу постановках на территории Нью-Йорка участвует 2748 актеров и актрис (данные профсоюза Actors Equity за 1990 год; все сведения в этом разделе взяты из интервью с представителями профсоюза). Численность занятых в этой области по всей стране не превышает этой цифры даже в два раза. В регионе, включающем в себя штат Нью-Йорк, Нью-Джерси и Коннектикут, работают 620 театральных режиссеров и хореографов. Большинство живет в городе Нью-Йорк. Значительная часть из 2200 сценографов, декораторов, художников по костюму и свету, которые работают по всей стране в театре, кино и на телевидении, постоянно проживают в Нью-Йорке. По правилам профсоюза, чтобы получить медицинскую страховку, нужно иметь годовой доход свыше 12 тысяч долларов. Из всех членов профсоюза этому правилу соответствуют лишь 980, то есть меньше половины. Более 11 тысяч музыкантов имеют лицензию профсоюза на работу в нью-йоркских театрах, из них на постоянной основе занято менее 10 %.

Как будто в насмешку над жуткими условиями занятости, в данных по нью-йоркскому рынку труда, подготовленных Департаментом занятости штата Нью-Йорк, художники, музыканты, писатели и редакторы числятся среди 45 наиболее динамично развивающихся и востребованных профессий (New York State Department of Labor 1990) (см.: таблицу). Однако самые динамично развивающиеся – писатели, художники и музыканты – часто оказываются без работы или заняты только по совместительству. Представители прочих творческих профессий – журналисты, телеведущие, корреспонденты, которые уже почувствовали на себе упадок отрасли и будут переживать его и дальше, связаны с крупными предприятиями СМИ, контуры которых сильно изменились в связи с корпоративными слияниями и поглощениями. В плане рабочих мест, как и в финансовом отношении, символическая экономика уже исчерпала свой ресурс.

Культурная столица?

Итак, силовое поле культуры тянет в разные стороны. Если искусство – это индустрия, оно зеркально отражает корпоративную экономику: рост обеспечивается большим количеством перемещающихся работников, готовых на временную и мало оплачиваемую работу, как в качестве временных служащих некоммерческих учреждений культуры, так и в роли независимых подрядчиков (Port Authority 1993, 20-1, 23). Основными направлениями деятельности коммерческих предприятий культуры в Нью-Йорке являются реклама, издательское дело, звукозапись, театр и телевидение – те самые отрасли, где предприятия за последние несколько лет стали предметом слияний и поглощений, в ходе которых крупнейшие корпорации приобретали небольших независимых производителей. В результате положение работников становилось шатким, больше работы отдавалось на субподряд (см.: Storper 1989). Стоимость производства, будь то бродвейское шоу, телевизионные новости или программа MTV, настолько высока, что держать огромные самостоятельные производства становится невыгодно. В результате надежда, что культурный капитал станет базой для создания большого количества постоянных рабочих мест, оказывается, как и прежде, несбыточной.

В борьбу за рабочие места и правила производства, типичную для более ранних периодов организации предприятий, вступили даже некоммерческие учреждения культуры. В 1990-х годах профсоюз музыкантов вел серьезные споры с работодателями относительно правил работы в симфонических оркестрах и бродвейских театрах. Управление ресторанов МоМА сменило персонал магазина и вместо членов профсоюза наняло работников, в профсоюзе не состоявших, что вызвало протест оставшихся членов. Спустя несколько месяцев весь персонал МоМА вышел на однодневную забастовку с требованием повысить зарплату на 2 %. А когда пресс-секретарь губернатора штата объявил Нью-Йорк «культурной столицей мира» (

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
Социально-культурные проекты Юргена Хабермаса

В работе проанализированы малоисследованные в нашей литературе социально-культурные концепции выдающегося немецкого философа, получившие названия «радикализации критического самосознания индивида», «просвещенной общественности», «коммуникативной радициональности», а также «теоретиколингвистическая» и «психоаналитическая» модели. Автором показано, что основной смысл социокультурных концепций Ю. Хабермаса состоит не только в критико-рефлексивном, но и конструктивном отношении к социальной реальности, развивающем просветительские традиции незавершенного проекта модерна.

Пьесы

Пьесы. Фантастические и прозаические.

Краткая история пьянства от каменного века до наших дней. Что, где, когда и по какому поводу

История нашего вида сложилась бы совсем по другому, если бы не счастливая генетическая мутация, которая позволила нашим организмам расщеплять алкоголь. С тех пор человек не расстается с бутылкой — тысячелетиями выпивка дарила людям радость и утешение, помогала разговаривать с богами и создавать культуру. «Краткая история пьянства» — это история давнего романа Homo sapiens с алкоголем. В каждой эпохе — от каменного века до времен сухого закона — мы найдем ответы на конкретные вопросы: что пили? сколько? кто и в каком составе? А главное — зачем и по какому поводу? Попутно мы познакомимся с шаманами неолита, превратившими спиртное в канал общения с предками, поприсутствуем на пирах древних греков и римлян и выясним, чем настоящие салуны Дикого Запада отличались от голливудских. Это история человечества в его самом счастливом состоянии — навеселе.

Петр Великий как законодатель. Исследование законодательного процесса в России в эпоху реформ первой четверти XVIII века

Монография, подготовленная в первой половине 1940-х годов известным советским историком Н. А. Воскресенским (1889–1948), публикуется впервые. В ней описаны все стадии законотворческого процесса в России первой четверти XVIII века. Подробно рассмотрены вопросы о субъекте законодательной инициативы, о круге должностных лиц и органов власти, привлекавшихся к выработке законопроектов, о масштабе и характере использования в законотворческой деятельности актов иностранного законодательства, о законосовещательной деятельности Правительствующего Сената.

Вторжение: Взгляд из России. Чехословакия, август 1968

Пражская весна – процесс демократизации общественной и политической жизни в Чехословакии – был с энтузиазмом поддержан большинством населения Чехословацкой социалистической республики. 21 августа этот процесс был прерван вторжением в ЧССР войск пяти стран Варшавского договора – СССР, ГДР, Польши, Румынии и Венгрии. В советских средствах массовой информации вторжение преподносилось как акт «братской помощи» народам Чехословакии, единодушно одобряемый всем советским народом. Чешский журналист Йозеф Паздерка поставил своей целью выяснить, как в действительности воспринимались в СССР события августа 1968-го.

Сандинистская революция в Никарагуа. Предыстория и последствия

Книга посвящена первой успешной вооруженной революции в Латинской Америке после кубинской – Сандинистской революции в Никарагуа, победившей в июле 1979 года.В книге дан краткий очерк истории Никарагуа, подробно описана борьба генерала Аугусто Сандино против американской оккупации в 1927–1933 годах. Анализируется военная и экономическая политика диктатуры клана Сомосы (1936–1979 годы), позволившая ей так долго и эффективно подавлять народное недовольство. Особое внимание уделяется роли США в укреплении режима Сомосы, а также истории Сандинистского фронта национального освобождения (СФНО) – той силы, которая в итоге смогла победоносно завершить революцию.

Собственная логика городов. Новые подходы в урбанистике (сборник)

Книга стала итогом ряда междисциплинарных исследований, объединенных концепцией «собственной логики городов», которая предлагает альтернативу устоявшейся традиции рассматривать город преимущественно как зеркало социальных процессов. «Собственная логика городов» – это подход, демонстрирующий, как возможно сфокусироваться на своеобразии и гетерогенности отдельных городов, для того чтобы устанавливать специфические закономерности, связанные с отличиями одного города от другого, опираясь на собственную «логику» каждого из них.

Градостроительная политика в CCCР (1917–1929). От города-сада к ведомственному рабочему поселку

Город-сад – романтизированная картина западного образа жизни в пригородных поселках с живописными улочками и рядами утопающих в зелени коттеджей с ухоженными фасадами, рядом с полями и заливными лугами. На фоне советской действительности – бараков или двухэтажных деревянных полусгнивших построек 1930-х годов, хрущевских монотонных индустриально-панельных пятиэтажек 1950–1960-х годов – этот образ, почти запретный в советский период, будил фантазию и порождал мечты. Почему в СССР с началом индустриализации столь популярная до этого идея города-сада была официально отвергнута? Почему пришедшая ей на смену доктрина советского рабочего поселка практически оказалась воплощенной в вид барачных коммуналок для 85 % населения, точно таких же коммуналок в двухэтажных деревянных домах для 10–12 % руководящих работников среднего уровня, трудившихся на градообразующих предприятиях, крохотных обособленных коттеджных поселочков, охраняемых НКВД, для узкого круга партийно-советской элиты? Почему советская градостроительная политика, вместо того чтобы обеспечивать комфорт повседневной жизни строителей коммунизма, использовалась как средство компактного расселения трудо-бытовых коллективов? А жилище оказалось превращенным в инструмент управления людьми – в рычаг установления репрессивного социального и политического порядка? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в этой книге.

Социальная справедливость и город

Перед читателем одна из классических работ Д. Харви, авторитетнейшего англо-американского географа, одного из основоположников «радикальной географии», лауреата Премии Вотрена Люда (1995), которую считают Нобелевской премией по географии. Книга представляет собой редкий пример не просто экономического, но политэкономического исследования оснований и особенностей городского развития. И хотя автор опирается на анализ процессов, имевших место в США и Западной Европе в 1960–1970-х годах XX века, его наблюдения полувековой давности более чем актуальны для ситуации сегодняшней России.

Не-места. Введение в антропологию гипермодерна

Работа Марка Оже принадлежит к известной в социальной философии и антропологии традиции, посвященной поиску взаимосвязей между физическим, символическим и социальным пространствами. Автор пытается переосмыслить ее в контексте не просто вызовов XX века, но эпохи, которую он именует «гипермодерном». Гипермодерн для Оже характеризуется чрезмерной избыточностью времени и пространств и особыми коллизиями личности, переживающей серьезные трансформации. Поднимаемые автором вопросы не только остроактуальны, но и способны обнажить новые пласты смыслов – интуитивно знакомые, но давно не замечаемые, позволяющие лучше понять стремительно меняющийся мир гипермодерна.