Культурное влияние дзэн в эпоху Муромачи - [5]
Расцвет японской культуры
Трудно переоценить вклад дзэнского движения в национальную культуру Японии. Культурное влияние было порождением самой сущности дзэн. В свою очередь, особенности японской культуры проливают свет на приро-ДУ дзэн и выявляют многие духовные аспекты учения. Далее мы поговорим о культуре периода Муромачи в Контексте дзэнского духа, порождением которого она и является.
Задолго до того, как дзэнское движение распространилось в Стране тысячи островов, японский народ, обладавший тонким художественным вкусом и восприимчивостью к красоте, многое почерпнул из индийской и китайской культуры в течение периодов Нара (645–794) и Хэиан (794-1185), о чем свидетельствуют дошедшие до наших дней великие произведения искусства. Наиболее сильное влияние на японское искусство оказал буддизм. Даже в более поздние времена многие произведения искусства отнюдь не были порождением именно дзэнского духа, как утверждают некоторые энтузиасты. В этом смысле более уместно говорить о том, что дзэн стал частью японского быта и проник практически во все сферы жизни общества. После того как чань-буддизм укоренился на японской почве, обогащенная национальными японскими чертами техника дзэн способствовала значительному подъему культурного уровня общества в целом. Наряду с религиозной практикой в дзэнских храмах развивалось искусство, носившее национальные японские черты. Духовное и светское мирно сосуществовали. Вещи остаются вещами, но, несмотря на то что все вещи имеют земное происхождение, они озарены лучами Абсолюта.
Все искусства, или «пути» (яп. — до), порожденные дзэн, процветали в дзэнских монастырях, будь то искусство фехтования, рукопашного боя или искусство стрельбы из лука, свойственные сословию воинов; садоводство, искусство икебаны, искусство чайной церемонии, предназначением которых было создание атмосферы умиротворения; поэзия, каллиграфия и живопись, которые в сознании европейца и считаются видами искусства как таковыми. Время от времени аристократы и знатные воины-самураи удалялись в монастыри, чтобы перед сражением укрепить свой дух в медитации. Многие известные ученые уединялись в монастырских кельях для изучения китайской литературы. В монастырях создавались несравненные произведения искусства и, более тою, предметы повседневного быта. Японское поклонение всему прекрасному проявлялось не только в великолепном убранстве храмов, но и в оформлении любой веши, которая в своей простоте и естественности отражала духовность ремесленника.
В начале эпохи Муромачи признанным художником и покровителем искусств считался наставник Мусе. Он был известен не только как искусный каллиграф, но и как непревзойденный садовник. Садоводство издревле считалось в Японии искусством. Подобно многим другим, оно также было заимствовано из Китая. Согласно древним хроникам представление об ухоженном и приятном на вид саде восходит к периоду Нара или даже более раннему времени. В эпоху Хэиан существовали огромные великолепные парки с узкими тропинками, по которым прогуливались люди, прудами, под изящными мостиками которых проплывали небольшие лодки с отдыхающими, — чем не полная картина утонченного и изысканного социального устройства? Под влиянием дзэн сформировался новый стиль садоводства, целью которого была духовная гармонизация человека с природой. Сады Мусе являются старейшими произведениями этого искусства и считаются самыми красивыми в Японии. По своему стилю они являются переходными от стиля периода Хэиан к более позднему стилю возведения каменных садов в конце эры Муромачи.
Мусе не пытался слепо подражать природе, но наделял ее объекты новым значением и духовностью. Для храма Тенрюдзи он разбил сад на живописных лесистых холмах, окруженных ближними и далекими горами. Первоздан-ность природы сочеталась с глубоким символизмом. У внешнего периметра сада был обозначен водопад, хотя никакого источника воды не было и в помине. По центру Располагалось озеро в форме китайского иероглифа, обозначающего «сердце», питаемое естественным родником.
Чистая прозрачная вода озера символизировала сознание человека, достигшего просветления. В центре водоема располагался «райский остров». Каменный ансамбль изображал черепах и аистов — то есть животных, предвещавших удачу. Мост покоился на камнях, возвышавшихся из воды. Расстояние между импровизированными каменными сваями соответствовало числам 3, 5 и 7. По мнению китайцев, эти числа обозначают совершенную форму человеческой жизни.
В саду царил абсолютный покой. Многие неразрешимые проблемы человека символизировал ручей, что также является заимствованием из китайской культурной традиции. Подобно тому как вода родника попадает в озеро, человеческий дух обретает покой, сливаясь с природой. Белый песок на границе пруда обладает той же очистительной силой для сознания, что и кристально чистая вода. Чистые воды вселяют в молодого карпа беззаветную смелость, когда он выпрыгивает из воды навстречу водопаду, — образ, знакомый японцам, ибо он символизирует Праздник мальчиков 5 мая, когда это событие (кои-нобори) отмечается. Чувства, которые вдохновляли Мусе во время работы над этим садом, угадываются в строках его стихотворения, написанного в китайском стиле:
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге профессора философии и истории религии Токийского университета анализируются условия возникновения и основные традиции дзэн-буддизма. Подробно рассказано о распространении и методологическом развитии дзэна в Японии, Америке и Европе, о религиозных и философских учениях, а также медитативных практиках буддийских и дзэнских наставников и патриархов.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Китай все чаще упоминается в новостях, разговорах и анекдотах — интерес к стране растет с каждым днем. Какова же она, Поднебесная XXI века? Каковы особенности психологии и поведения ее жителей? Какими должны быть этика и тактика построения успешных взаимоотношений? Что делать, если вы в Китае или если китаец — ваш гость?Новая книга Виктора Ульяненко, специалиста по Китаю с более чем двадцатилетним стажем, продолжает и развивает тему Поднебесной, которой посвящены и предыдущие произведения автора («Китайская цивилизация как она есть» и «Шокирующий Китай»).
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.