Культ некомпетентности - [21]

Тем не менее сегодня еще действует институт мировых судей.

Но вот пример, достаточно показательный для демократического государства, предпочитающего иметь дело с людьми, малосведущими в области судебной практики:

Из-за больших расходов, на которые должны идти стороны, чтобы перевести дело в более высокую судебную инстанцию, последнее слово очень часто оказывается именно за мировыми судьями. Значит, особенно важно, чтобы они были образованными, разбирались в вопросах права и судебной практики. Обычно их выбирали из лиценциатов права, бакалавров права, бывших служащих нотариальных контор, владеющих свидетельством о прохождении курса обучения по данной специальности. Впрочем, гарантией достаточной квалификации это служило далеко не всегда.

Законом от 12 июля 1905 года сенат Франции, стремясь достичь еще большей некомпетентности судебных органов, постановил, что мировыми судьями могут также быть лица, которые, «не имея ни степени лиценциата или бакалавра права, ни свидетельства о прохождении соответствующего курса, проработали бы десять лет в должности мэра, помощника мэра или генерального советника».

Тут налицо желание, вполне законное и по-человечески понятное, дать возможность сенаторам и депутатам отплатить должностями мировых судей за услуги на выборах (заметим, что сенаторов, в частности, выбирают мэры и сельские старосты). Но самое важное тут следование принципу. Принцип мы знаем: достижение полной некомпетентности. Только тому, кто ею безусловно обладает, можно доверить ответственный пост.

Подобному критерию как раз отвечают мэры и сельские старосты. Мэры и старосты во Франции должны уметь расписываться, но им необязательно уметь читать. В восьмидесяти случаях из ста они полностью безграмотны, и всю работу за них выполняет местный учитель. Сенат, следовательно, был совершенно уверен, что найдет в них людей, абсолютно неспособных выполнять функции мировых судей. А раз так, то эти функции необходимо им предоставить. Сказано — сделано.

Кое-какие последствия такого сугубо демократического подхода к делу, кажется, вызвали беспокойство у представителей судебной системы и государственной власти. На исходе 1909 года глава министерства юстиции Барту пожаловался на то, что новшество добавило ему забот. Он заявил депутатам:

«Мы здесь для того, чтобы говорить друг другу правду, поэтому со всей подобающей сдержанностью и бесстрастием я обязан предостеречь палату против негативных последствий закона 1905 года. В настоящее время меня осаждают претенденты на должность мирового судьи. Дело даже не в том, что в министерстве юстиции скопилось около 9 тысяч заявлений. Допускаю, что среди них есть такие, которые по разным причинам не подлежат рассмотрению. Но приблизительно 5 с половиной тысяч кандидатов пользуются поддержкой влиятельных лиц, стало быть, их заявления рассматриваются. [Другими словами, рассматриваются, потому что поддерживаются. Кандидатуры, не рекомендованные какой-либо видной политической фигурой, остались, естественно, за бортом этой процедуры.] Если принять во внимание, что в год в среднем образуется 180 вакансий, станет ясно, с какими трудностями мне приходится сталкиваться. Есть люди, которые настойчиво стремятся, буквально рвутся занять место мирового судьи, — это те, кто в течение десяти лет исполнял должность мэра или старосты в крошечных коммунах».

Далее министр юстиции познакомил господ депутатов с рапортом генерального прокурора по этому вопросу.

«В этом департаменте сорок семь мировых судей, — писал генеральный прокурор. — Согласно поименному списку, двадцать из них в момент назначения исполняли должность мэра. Нет ничего удивительного в том, что среди глав городского самоуправления число кандидатов на должность кантональных судей растет с каждым годом. В данном департаменте, кажется, решили, что выборные должности, независимо от профессиональной пригодности кандидата, — самый прямой путь к постам хорошо оплачиваемым, в частности к должности мирового судьи. После назначения мировой судья, как правило, сочетает свои новые функции с муниципальными обязанностями. Он гораздо чаще находится в коммуне, которой руководит, нежели в кантоне, где вершит правосудие и из которого, вообще-то, он не должен отлучаться, кроме как в отпуск Кантональные судьи часто ничем не брезгуют, лишь бы заручиться моральной поддержкой политических деятелей своего округа — своеобразной платой за помощь на выборах, оказанную ими в качестве муниципальных чиновников. Возможное посредничество депутата перевешивает в их глазах угрозу прокурорского надзора. Из-за этих сделок с совестью страдают интересы участвующих в тяжбе сторон, что наносит удар репутации республиканского режима».

Стенания министра юстиции и генерального прокурора, на мой взгляд, малообоснованны. Господин министр жалуется в основном на то, что у него на руках 9 тысяч дел. Ему по-прежнему ничего не стоит в соответствии с основным принципом режима назначить мировыми судьями самых некомпетентных из кандидатов или соблюсти обычай и назначить тех, кого, по его мнению, наиболее активно продвигает власть.