1 Основные принципы политических режимов
Извечный вопрос: что является основным принципом того или иного государственного строя при том, что у каждого он должен быть свой? Другими словами, какова кардинальная идея, определяющая данный политический режим?
Монтескьё, к примеру, утверждал, что основной принцип монархии — честь, деспотизма — страх, республики — гражданские добродетели, сиречь патриотизм, и не без основания добавлял, что государство приходит в упадок и гибнет, если его основным принципом злоупотребляют или его предают забвению.
Истинная правда, хотя звучит парадоксально. Вроде бы кажется странным, что деспотизм может пасть, если он внушает излишний страх, монархия — ослабеть из-за преувеличенного чувства чести, а республика — погибнуть из-за избытка гражданских добродетелей, однако так оно и есть.
Если, устрашая, перегибаешь палку, эффект пропадает. Тут уместно вспомнить очень точные слова Эдгара Кине: «Перед тем как нагнетать страх, убедись, что способен это делать постоянно». Слишком много чести не бывает, но, когда, прибегая к одному только этому чувству, умножают число титулов, наград, украшений, галунов, званий — а ведь умножать их до бесконечности нельзя, — настраивают против себя и тех, кому они не достались, и тех, кому достались, но не столько, сколько им хотелось.
Кажется, нельзя обладать избытком гражданских добродетелей, того же патриотизма, режим в этом случае гибнет, скорее, из-за того, что основные принципы предаются забвению. Но разве, требуя слишком большой преданности своей стране, не истощаешь человеческие силы, не злоупотребляешь самыми лучшими человеческими чувствами? Вспомним Наполеона, который, возможно сам того не желая, слишком многого потребовал от соотечественников во имя строительства «великой Франции».
— Но это была не республика!
— Если говорить о жертвах во имя родины, которых требовали от каждого гражданина, то государство было под стать римской республике или французской республике 1792 года. «Всё на благо страны», «Геройство и еще раз геройство». Совершая насилие над гражданскими добродетелями, рискуешь остаться ни с чем.
Ясно, что, злоупотребляя своими принципами, государства гибнут не реже, чем когда они ими пренебрегают. Монтескьё, конечно же, почерпнул свою мысль у Аристотеля, который не без юмора заметил: «Те, кто думает, будто нашел основную идею для государственного устройства, развивая её, впадают в крайность. Они забывают: если линия носа лишь малую толику отклоняется от прямой (прямой нос самый красивый), орлиный или, допустим, вздернутый нос сохраняют свою привлекательность, но, если она отклоняется сильно, должная мера преступается, может так случиться, что и самого носа не станет». Это сравнение вполне пригодно и для государственного устройства.
Отталкиваясь от подобных мыслей, я часто задавался вопросом, в чем, собственно, заключается главная идея демократов, к которой они прибегают, правя страной. Мне не стоило большого труда установить, что таковой идеей является культ некомпетентности.
Рассмотрим процветающий торговый дом или промышленное предприятие, на котором царит порядок. Каждый занимается там тем, чему обучен и к чему имеет наибольшие способности: рабочий, бухгалтер, администратор, посыльный находятся каждый на своем месте. Никому не придет в голову послать счетовода куда-нибудь коммивояжером, заменив его на время отсутствия тем же коммивояжером, или бригадиром, или механиком.
Или возьмите животных: чем выше ступень развития, на которой они находятся, тем больше дифференциация функций различных частей их тела, тем больше специализация внутренних органов. Один орган думает, второй совершает действия, третий переваривает пищу, четвертый дышит, и так далее. Есть ли существа, у которых один орган дышит, воспринимает информацию, переваривает пищу? Да, есть: амебы. Но амебы — самые низкоразвитые существа, уступающие даже растениям.
Понятно, что и в гармоничном обществе каждый орган выполняет строго определенную функцию, то есть те, кто обучен управлять, управляют, те, кто обучен законодательствовать, составляют новые законы или исправляют уже существующие, те, кто обучался юриспруденции, заседают в судах. Там не доверят паралитику работу сельского почтальона. Обществу следует брать за образец природу, в природе же у каждого органа свои функции. «Природа, — говорит Аристотель, — не скаредничает подобно ножовщикам в Дельфах, у которых один нож для разных нужд. Она действует с разбором, и наиболее совершенный из её инструментов тот, что годится для одной определенной работы». «В Карфагене, — замечает он также, — считается за честь совмещать несколько должностей. Однако человек может квалифицированно выполнять лишь одно дело. Во избежание нежелательных последствий законодатель не должен позволять одному и тому же человеку тачать башмаки и играть на флейте». Гармоничное общество — это еще и такое общество, где не доверяют ту или иную работу первому попавшемуся, не говорят толпе, не говорят каждому члену общества: «Вы будете управлять, вы будете руководить, вы будете составлять законы и так далее». Такое общество было бы обществом-амебой.
