Куликовская битва. Запечатленная память - [32]
Стремление великого князя к укреплению юго-восточных рубежей за счет присоединения к Москве только средневолжских земель вряд ли могло в достаточной мере решить проблему обороны этого региона. Между ставшей союзной Рязанской землей и вновь приобретенным Нижегородским княжеством могла оказаться большая брешь. Эту территорию занимало враждебное Муромское княжество и Мещера. Поэтому одновременно с ярлыками на Городец и Нижний Новгород Василий I приобрел право на обладание Муромской землей, Мещерой, а также Тарусой, земли которой вплотную подходили к городу Серпухов. При этом летописец особо подчеркивает, что Василий Дмитриевич получил многу честь от царя, прием и дары, каких не удостаивался ни один из великих князей «ни у которого царя»[410].
Значение присоединения всех этих земель трудно переоценить. В результате одержанных политических побед река Москва превратилась в важнейший торговый путь. Почти на всем протяжении Оки, от устья Москва-реки до Волги, главный речной путь проходил по землям, ставшим собственностью Русского государства, и только незначительный участок Оки протекал по владениям Олега Рязанского, отношения с которым были скреплены «вечным миром». Волга связывала Русь с северными землями и с Востоком. По ней проходил один из главных путей в Византию и другие средиземноморские страны. Вряд ли будет преувеличением сказать, что заново обретенный торговый путь имел для своего времени столь же важное значение, какое в эпоху Петра I приобрел выход к морю. Но не путь из Москвы в иные страны был главным достижением рассматриваемого периода. Союзная Рязань и присоединенные к Москве земли мощной оборонительной дугой прикрывали центральные густонаселенные районы Русского государства от ордынских налетчиков. Усиление Руси на данном историческом отрезке способствовало дальнейшему успешному проведению национально-освободительной борьбы.
Тохтамышево нашествие оказалось не в силах перечеркнуть стремление русского народа к ликвидации золотоордынского ига. Московская Русь смогла быстро залечить раны. Достижения и идеи Куликовской победы не погибли. Они стали основой для дальнейших больших побед.
Несостоявшаяся рать
Усиление Северо-Восточной Руси в 80–90-е годы XIV столетия не могло оставить равнодушными ордынских правителей. Уже в 1383 г. почти одновременно с послом Тохтамыша Карачем, явившимся в Москву с мирной миссией, «з добрыми речми и с пожалованием», во Владимир нагрянул «посол лют»[411] Адаш, разоривший древнюю столицу Северо-Восточной Руси. Не прекратились «изгоны» и в последующие годы. Чаще других опустошались окраинные рязанские земли. Почти ежегодно (в 1387, 1389, 1391, 1392 гг.) лихие татарские отряды обагряли кровью сожженные города и села Рязанского княжества[412]. Правда, уже в 1394 г. Олег Рязанский сумел перехватить пришедший «изгоном» отряд и разгромил его[413].
Подвергалась разорению и нижегородская «украина». В 1399 г. ордынская тысяча царевича Ентяка вероломством захватила и разграбила Нижний Новгород: прекратив неудавшуюся осаду, татары заключили мир и «по своей вере дали правду» никого не трогать[414], после чего началась расправа с горожанами. Не военная сила, а обман и внезапность стали главным оружием этих немноголюдных татарских отрядов. Действовали они в пограничных районах, что не представляло серьезной угрозы для своего государства.
После разорения Москвы Тохтамышем в русских летописях уделяется большое внимание передвижениям и военным действиям хана Золотой Орды и его противников. Самым могущественным из них был, безусловно, среднеазиатский правитель Тимур, или, как его называли на Руси, Темир-Аксак.
Еще в конце 80-х годов на Руси услышали его имя. Этот доселе неизвестный русским эмир Темир сумел захватить у всемогущего хана Тохтамыша город Арнач (Ургенч)[415]. И в дальнейшем победоносные походы Тимура против Золотой Орды в 1391 и 1394 г. (в русских летописях под 1392 и 1393 гг.)[416] оставались в поле зрения летописцев. Особый интерес представляют обстоятельства, связанные с битвой 1391 г. на реке Кундурча. Здесь при построении своих войск Тимур, подобно Дмитрию Донскому, оставил в резерве один корпус, который и решил исход битвы. Как считает М. Г. Сафаргалиев, «заслуга Тимура заключается только в том, что он учел уроки Куликовской битвы, забытые совсем Тохтамышем»[417].
Начало похода Тимура на Тохтамыша (1394–1395) совпало с энергичными мерами великого князя по укреплению русской столицы. Можно предположить, что это грандиозное мероприятие проводилось по строгому фортификационному плану. Только этим можно объяснить тот факт, что ров не обходил встречающиеся на пути здания, а все сметал на своем пути:«… много бысть убытка людем, понеже поперек дворов копаша и много хором розметаша…». Ров, глубиной в «человека стояча», начали копать от Кучкова поля (к северу от Кремля), должно быть, от Неглинки, намереваясь другой его конец «учинити в Москву реку»[418]. Кремль ограждался еще одной оборонительной линией, включающей в себя большую часть посада, иначе говоря, почти всю городскую территорию того времени.
