Кукушка - [22]
— А ты откуда знаешь? — с подозрением спросил десятник.
— Да уж знаю. Я с нашим инквизитором давно странствую, всякого наслушался, да и не пролезет она в окошко: вон оно какое маленькое.
— А вдруг и она маленькой сделаться может? Или превратится в эту... Ик!.. Ну в эту!.. В мышуна летучего?
— В нетопыря.
— Ja-ja, so etwas[16]. Ищи её потом...
— Да бросьте, senior Киппер. Кабы так, что толку её караулить? И потом, мы с вами где?
— А где?
— В монастыре. Святые стены, pues, comprendes[17]? Какое тут может быть колдовство?
— А и верно! — с облегчением промолвил он. — Я совсем забыл. Это ты точно заметил, правильно! А она и вправду спит?
— Да вправду, вправду. Храпит даже, слышите? (Из-под кровати в самом деле слышался вполне натуральный храп — Карел раньше девушки сообразил, что надо подыграть.) На спине спит, pobrecita[18], тяжеловато ей, или приснилось что-то. Пусть её. Padre Себастьян сказал, пока не надо её беспокоить. Vamonos, senor десятник, пойдёмте, там ещё полбутылки осталось.
— А... ик!.. это... — вдруг засомневался Киппер, обшаривая келью светом фонаря. — Чего-то мне тревожно. Вот что, Мануэль, покарауль-ка до утра снаружи, походи под окном,
— Soccoro[19]? — удивился он. — Для чего? Куда она отсюда денется?
— Приказ не обсуждать! — повысил голос десятник, — Не знаю, куда денется. Может, простыни порвёт и по ним слезет... Himmeldonnerwetter, — выругался он, — надо бы забрать у неё простыни... Караул до трёх ночи нести будешь, потом кто-нибудь тебя сменит. Abgemacht. Erfullei[20]!
И стражники удалились. Через минуту хлопнула входная дверь и под окном снаружи, с интервалом в несколько минут, принялись шуршать замёрзшим гравием туда-сюда подошвы Мануэлевых сапог. Карел выждал сколько-то ещё и вылез, весь в пыли и в паутине, отряхнулся, поддёрнул штаны и погрозил кулаком сперва двери, потом — окошку.
— У, мерзавцы! Тартилья испанская! — повернулся к девушке и огляделся. — Так... Что делать?
Он снова прошёлся по комнате, заглянул под стол, пошарил по углам.
— А это что? Это твоё?
Девушка подняла взгляд. В руках у Карела было что-то маленькое и продолговатое. Он подошел к окну. Стало видно яснее.
— Это губная гармошка, — сказала она. — Её, наверное, Михель забыл.
Сразу вспомнилось, как вчера белобрысый фламандец опять пытался с ней поговорить и как-нибудь развлечь, расспрашивал, рассказывал какие-то истории, играл на этой штуке... Он вообще странно вёл себя последние несколько дней. Ялка не могла понять, что с ним творится.
— Губная гармошка? — обрадовался Карел. — Я всегда мечтал о музыкальном инструменте! А кто такой Михель? Ещё один стражник?
— Нет. Он просто... просто с ними. Только не надо на ней играть, а то опять прибегут!
— Так. — Глаза у коротышки загорелись. — Так... Ну-ка, дай простыню.
— Зачем тебе?
— Надо. Дай, у тебя их две. — Он стащил с тюфяка простыню, прогрыз в ней две дыры и набросил на себя как плащ и капюшон.
— Пока сойдёт, — сказал он удовлетворённо, оглядев себя со всех сторон. — Пришла мне в голову одна идея... Сейчас мы с ними поиграем.
— Что ты задумал?
— Сейчас увидишь. — Он хихикнул и потёр ладошки. — Начинаем воспитательную работу! А ты лежи. Ты ж притворялась спящей? Вот и притворяйся. Если спросят, взятки гладки: ничего не видела, ничего не слышала. Не бойся, я проверну всё так, что тебя не заподозрят.
— Я не боюсь. — Ялка почувствовала, как вместе со сном к ней возвращается прежнее тупое безразличие. — Я не боюсь. Мне всё равно.
Карел после этого, как показалось девушке, чуть растерял свою уверенность; и это принесло ей даже какое-то удовлетворение, словно его недоумение послужило некой компенсацией за сегодняшнее беспокойство. И в самом деле, что за толк был от его визита? Что он ей сказал хорошего? Разве что рассмешил, ну так этот маленький гном, тролль, — или кем он там ещё мог быть на самом деле? — всегда умел казаться или быть на самом деле хамски наглым, хитрым, трогательным и смешным одновременно. И почти всегда не к месту. Невелика заслуга, если вдуматься. Да и охранники теперь настороже.
— Ну, я полетел. — Карел уже распахнул окно и влез на подоконник. Обернулся: — Тебе принести чего-нибудь?
— Ничего мне не надо. Ни-че-го.
Она затворила за ним оконную створку, вогнала в пазик стерженёк щеколды и устало опустилась на кровать. Повалилась на бок, накрылась одеялом и затихла. Ей ничего не хотелось. Глаза были как два свинцовых шарика, закрытые веки, казалось, с трудом их удерживают. Она лежала неподвижно, краем уха различая печальные вздохи гармоники за окном, только вздрогнула, когда хрусталь полночной тишины разбился аркебузным выстрелом, и долго слышала потом, как удаляются и затихают звуки музыки, вдогонку которым несутся божба и проклятия испанца. Что бы там пройдоха Карел ни замыслил, трюк его сработал — один раз пьяный Мануэль дал маху, а второй заряд, должно быть, подмочила роса.
Суета и беготня, наставшие потом, её уже не трогали.
Она спала.
Когда деревья расступились и впереди замаячили первые дома, внезапно посвежело. Всё небо затянуло тучами, в домах засветились окошки. Пора было подумать о ночлеге для себя и стойлах для скотины.
Средневековая Европа, мир, где обыденное и чудесное все время идут рука об руку, странные герои и неизменный привкус тайны — невозможно догадаться, что ждет читателя на следующей странице романа Дмитрия Скирюка, открывающего цикл о валашском маге Жуге. История, в которую угодил отвергнутый своим родом травник, заставляет его пуститься в странствия, ища не приключений, но ответа на вопрос, отчего его судьба так тесно вдруг переплелась с судьбой мира. На этом пути не помогут ни сила, ни хитрость, ни древние бога — оказывается, у каждого своя война и своя правда, а дар волшебства запросто способен превратиться в проклятие…
Есть город возле моря, где сходятся дороги. Есть мальчик и его ручной дракон. Есть старые друзья и новые враги. И есть еще странная игра, которая способна завязать узлом судьбу любого, кто окажется поблизости. И ничего не остается, кроме как признать, что тем, кто жаждет мира и покоя, всегда назначено Судьбой жить в «интересные времена».Причудливый, философский, грустный и насмешливый одновременно, второй роман о травнике Жуге, знакомом по книге «Осенний Лис», завораживает своим отточенным слогом, мягким юмором и чередой узнаваемых образов.
Новый роман Дмитрия Скирюка «Руны судьбы» повествует о дальнейших похождениях загадочного колдуна и травника Жуги, по прозвищу Лис. Испанская инквизиция и фламандские бюргеры действуют здесь наравне с заклинателями, единорогами и лесным народцем, в причудливом, но очень реальном, пугающем и трогательном мире, где может произойти все, что угодно, и покинуть который читателю по собственной воле попросту невозможно.
Встречайте новую книгу Дмитрия Скирюка, автора культовой эпопеи о валашском травнике и воине Жуге!«Королевский гамбит» придется по душе поклонникам фантастики и фэнтези, хоррора и киберпанка! На его страницах вы встретите самых разных персонажей: роботов и гномов, инопланетных разбойников и путешественников по параллельным мирам. Книга снабжена развернутыми комментариями автора, написанными специально для данного издания.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Кто не мечтал о странствиях и приключениях! Но что будет, если шестеро парней возьмут и в самом деле отправятся в кругосветку? Сегодня, сейчас, просто так, на спор, без подготовки? Да ничего хорошего! (Это если говорить о его участниках.) Иное дело, — читатель: вот его как раз ждет масса интересного. Для новой книги Дмитрия Скирюка трудно подобрать определение, пожалуй, только Джером и Жюль Верн могли бы написать подобное, хотя история литературы не упомнит такого соавторства. Будьте осторожны, не ждите привычного, — в этой книге всего через край! Многих ждет смеховой передоз: прививка прививкой, но эта «вакцина» или вылечит вас, или окончательно прикончит (если не взорвется в момент употребления)
Меня пытаются убить и съесть пять раз в день. Лишь умение вовремя разнести полдворца и особый дар спасали мне жизнь и честь! Иногда красивые глаза тоже помогали избежать дипломатического скандала. Но опыт подсказывает, что лучше бить чемоданом. Сегодня я собираю информацию про принца оборотней и проверяю его на склонность к изменам. Потом предоставляю полный отчет о короле эльфов. Чуть позже проверяю стрессоустойчивость разъяренного дракона. У официальной королевской «развратницы» очень «потный» график. Меня даже посвящали в рыцари и обещали оплатить торжественные похороны.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.