Кукушка - [198]

Палуба ушла из-под ног. Кто успел прыгнуть на берег — столкнулся с испанцами, остальные попадали в воду. Людские вопли потонули в треске и грохоте. Новый залив оказался неглубок, и удар о дно был страшен. Корпус треснул, доски разошлись, в трюм хлынула вода. На палубу обрушился водопад, смывая за борт кровь, людей и расчленённые тела. Но маленький кораблик оказался потрясающе живуч — он вынырнул, как кит, и закачался на волне; с него потоками лила вода.

Яльмар пришёл в себя, отплевался и протёр глаза. Огляделся.

Он был на палубе, держался рукой за фальшборт. Секира не потерялась только потому, что была привязана к руке ремешком. Пожар потух. Хотя из трюма слышался шум льющейся воды, каким-то чудом кнорр ещё держался на плаву: его старая тяжёлая обшивка внакрой оказалась куда прочнее новомодной гладкой. Течение медленно влекло его по бывшим польдерам прочь от дамбы. Наверху суетились испанцы, выкрикивали им вслед проклятия и налаживали аркебузы.

Яльмар повёл плечами и застонал: вернулась боль. Варяг был весь в ранах и ушибах, в боку была колотая рана, рёбра явно были сломаны, и одно вошло в лёгкое, в левом бедре застряла испанская пуля, мизинец на правой руке был отрублен. Шлем Яльмара потерялся, куртка была в крови. Несколько мёртвых тел застряли под скамьями и в сливных шпигатах, запутались в канатах такелажа. Под ближнюю банку закатилась голова в испанском шлеме с кожаным ремнём, затянутым под подбородком; как её не смыло за борт, оставалось только гадать. Живых врагов на палубе не было. Из экипажа кнорра уцелели только Яльмар и Сигурд. Рыжий великан лежал на корме, крепко ухватившись за стиринг[107], и весело смотрел на Яльмара.

— Жив, ярл? — спросил он и закашлялся. Сморщился, полез в рот, пошарил там и вытащил сломанный зуб. Равнодушно посмотрел на него и бросил за борт.

— Жив, — ответил Яльмар. Разбитые губы едва шевельнулись. — Как ты?

— Иду в Валгаллу, — ухмыльнулся Сигурд. (Яльмар только сейчас заметил торчавший у него из живота обломок копья.)

— Ты со мной?

Цепляясь за борт, Яльмар доковылял до друга и опустился перед ним на колени. Осмотрел рану. Никакой надежды не было.

— Не трудись, нет смысла, — подтвердил его опасения Сигурд. — У меня четыре дюйма стали в животе, и я не чую ног — не иначе, перебита спина. Мы славно жили, ярл.

— Да, — сказал Яльмар, — мы славно жили. Прости, побратим.

— За что? — Сигурд поднял бровь. — Это была славная битва.

— Да. Это была славная битва.

Сзади громыхнуло. Яльмар оглянулся. Дамба расцвела облачками белёсого дыма — это стрелки дали залп. По воде зашлёпали пули, но только одна с сухим треском ударила в дерево, не причинив вреда. Стрелять на таком расстоянии было бесполезно.

Да уже и не в кого.

— Знаешь, — задумчиво сказал Сигурд, — я всегда был верен старым богам... никогда не верил в нового бога. Всякий раз, когда я во время причащения брал в руки хлеб и вино, мне приходила в голову мысль, что это не плоть и не кровь Господа. Но даже если приходила, я никогда не верил церковникам. Поэтому я всегда мечтал погибнуть в бою. И всё время торопился, думал, не успею, так и состарюсь на торговом корабле. Но теперь... мне некуда спешить.

Яльмар не ответил. Ветер трепал его светлые, испачканные кровью волосы.

— Знаешь, ярл, — тяжело проговорил Сигурд, белеющими пальцами стискивая рукоять весла, — мне почему-то кажется, что мы... ещё встретимся...

— Мы встретимся, побратим, — сказал Яльмар. — Обязательно встретимся.

Сигурд не ответил. Яльмар заглянул в его открытые глаза, в которых отражалось светлеющее небо, и не стал их закрывать. Вместо этого поднялся и пошёл осматривать лежащие тела.

Как ни странно, среди мёртвых нашлись и живые — так, помощник канонира Эдвард и норвежец Харальд ещё дышали, хотя были без сознания. А в залитом водой трюме обнаружился не кто иной, как Сваммердам, с разбитой головой и снова потерявший ногу, правда на сей раз деревянную. Яльмар вытащил его, послушал сердце, похлопал по щекам. Старик пришёл в себя.

— Где мы? — спросил он и зашёлся кашлем.

— На корабле, — лаконично ответил варяг.

— Разве мы не утонули?

— Нет, но скоро. Плавать умеешь, старик?

— Нет.

— И я нет. Мы берём воду. Полчаса, быть может, час и мы пойдём ко дну. Здесь мелко, но для нас с тобой хватит.

— Вот так раз! — опешил Сваммердам. — А как же испанцы?

— Вон, на дамбе.

Кнорр продолжал дрейфовать, их уже порядочно отнесло. Сваммердам прищурился и долго разглядывал пролом и суетящиеся человеческие фигурки: им, похоже, было сейчас не до варягов. Причина выяснилась очень скоро: оба вздрогнули, когда с моря донёсся пушечный залп — это подошли остальные корабли эскадры адмирала Буазо.

— Значит, у нас получилось, — удовлетворённо сказал старый зеландец.

— У нас получилось, — сказал варяг. — Ты хорошо знал своё дело, Сваммердам.

— И ты, варяг, хорошо знал своё дело. Корабль погружался, тихо и неотвратимо.

— Скажи, старик, — спросил Яльмар, — ты не жалеешь, что увязался с нами? Я же знаю — у тебя трактир, дочери... А?

— Нет, не жалею, — отозвался тот. — Что моя жизнь теперь? Пустая трата времени. Так и так пришлось бы вскоре помереть. Зато я видел, как моя страна становится свободной, и теперь я знаю, что моих дочерей не утопят, не спалят и не закопают живьём только потому, что у них есть своё дело и какие-то деньги, а мой сын Ян не отправится на костёр по обвинению в колдовстве только потому, что у него ветер в голове и он собирает букашек. А это правильно, не будь я Хейре Сваммердам. — И он снова закашлялся. Яльмар помолчал.