Куклы - [30]

Солнце стояло уже высоко — близился полдень. Лодка медленно двигалась по обмелевшей реке. Лодочник стоял на корме, упираясь шестом в песчаное дно. Шушил укрылся от зноя под навесом, а обе женщины сидели на носу, на самом солнцепеке. Стояла невыносимая духота, и Шушил поминутно утирал полотенцем потное лицо. Справа и слева от него тянулись, сменяя друг друга, бамбуковые рощицы, луга, смоковницы. Он с нежностью думал о своей молодой жене, которая недавно подарила ему сына.

Резкие голоса вывели его из задумчивости — между женщинами опять разгорелся спор. Он прислушался. Насколько можно было понять из бессвязного бормотанья старухи, она не желала, чтобы ее внучка сошла с ней вместе в Талтули. Пусть-ка лучше едет в лодке до Навинагара, а сама она пойдет берегом: одинокой старухе люди охотней помогут.

Джумни резко сказала:

— Ну и подавись своим подаянием! А я и без тебя как-нибудь прокормлюсь.

— А где заночуешь? Ведь мать запретила тебе показываться ей на глаза?

Джумни охватил гнев.

— Запретила? А я и сама не хочу ее видеть! Как смеет она меня попрекать? Ведьма она, а не мать!

Старуха визгливо засмеялась.

— Понимаю! Ты пойдешь к тому парню, с которым путалась два года назад! Но ведь его, кажется, посадили за хорошие дела? Или он опять на свободе?

— Ты же знаешь, что он умер в тюрьме!

— Так к кому же ты направишься?

— Я наймусь работать на мельницу.

— Ого! А примут ли тебя там? Пожалуй, спросят про ребенка, которого ты, говорят, утопила!

На лице молодой женщины отразилось страдание, она хотела что-то возразить, но тут вмешался лодочник:

— Хватит шуметь! Платите-ка лучше за проезд!

Старуха сразу подняла крик:

— Ты в своем уме? Не видишь разве, что у нас пайсы за душой нет? Да мы и не обещались тебе ничего платить!

Лодочник отвечал ругательствами.

Джумни поднялась с места и просунула голову под навес.

— Господин, — произнесла она вкрадчиво, — этот человек требует с нас плату. Но ведь лодку-то нанимали вы, а не мы! Скажите ему, господин!

Шушил только что разложил на столике сласти, яйца и печенье, собираясь закусить; в смущении он поспешил заверить:

— Да, да, разумеется, лодку нанимал я. Успокойся, я все улажу.

Но отделаться от Джумни было не так-то просто: тихим голосом, чтобы не услыхала старуха, она продолжала:

— Господин, ведь это я велела подать вам печенье и сварить яйца. Уделите же и мне что-нибудь… — И она добавила с горечью: — Клянусь Кришной, ни один человек не может съесть столько за один раз!

Шушил окинул взглядом молодую женщину: на плечах вместо сари какая-то обветшалая тряпка, грудь почти обнажена, рваная юбка едва прикрывает колени. И ему вдруг расхотелось есть. Опустив глаза, он торопливо сказал:

— Пожалуйста, возьми это все… Сегодня такая жара, что у меня совсем пропал аппетит.

Джумни секунду глядела на него, словно не веря, потом быстрым движением собрала все в подол, села в стороне и принялась есть.

Было уже за полдень. Зной становился все сильнее. С Шушила ручьями лил пот, его мучила жажда.

— Послушай, скоро ли Навинагар? — обратился он к лодочнику.

— Мы еще не доехали до Талтули, господин.

Лодка чуть двигалась, царапая днищем по песку — в этих местах река совсем обмелела.

Наконец добрались до Талтули. Старуха забрала свою чашку и палку и высадилась на берег, сердито крикнув, внучке:

— Не смей за мной идти!

Джумни даже не обернулась. Она только что утолила голод и теперь находилась в каком-то оцепенении. Опираясь на палку, старуха заковыляла к видневшейся вдали деревушке.

Шушил обернулся к лодочнику:

— Слушай-ка, нельзя ли тут достать воды, годной для питья?

— Можно, господин. Вон за тем холмиком вы увидите родничок. Вода там чистая и прохладная.

Джумни вдруг поднялась с места:

— Господин, не трудитесь, я сейчас принесу вам воды!

— Ну что ж, сделай одолжение.

Она схватила со скамьи латунную кружку и прыгнула на берег. Лодочник крикнул ей вслед:

— Эй, ты! Смотри не исчезни с моей кружкой, ты ведь известная воровка!

Джумни обернулась.

— А ты, Джейнал, придержал бы свой язык, — сказала она с обидой в голосе.

Шушилу стало не по себе.

— Зачем ты обозвал ее воровкой? — сказал он лодочнику.

— Э, господин, вы ее не знаете. Не верьте ей, это хитрая и опасная женщина. Недаром водила дружбу с ворами. Оберет она вас, помяните мое слово!

Через четверть часа Джумни вернулась. С сияющим лицом она протянула Шушилу кружку с водой.

— Пейте, господин. Вы горожанин и не знакомы с нашей жизнью. Здесь у нас порой не достанешь воды даже за деньги. Бывает, обойдешь всю деревню и не выпросишь даже капельки!

Шушил жадно отпил несколько глотков и с дружелюбной улыбкой взглянул на Джумни.

— Не скажешь ли мне, когда я смогу добраться да Самты?

— Раньше ночи не доберетесь, — уверенно сказала она. — Самый короткий путь лежит через высохшее озеро, потом надо часа два идти проселочной дорогой, а там взять в сторону и еще шагать часа два.

— Но мне сказали, что в Навинагаре можно нанять повозку!

— Как знать, может, и найдете…

Шушил совсем приуныл. Места незнакомые, глухие, а к тому же как бы и впрямь не пришлось идти пешком!

— Слушай-ка, — сказал он, немного подумав. — А ты бы не согласилась проводить меня? Я хорошо заплачу тебе за труд.