Куда ведет меня дорога - [51]
До того, как я успела что-либо ответить, Гарри добавил:
— Знаешь, что? Я знаю все о тебе — о раке твоей мамы и тети тоже. Я знаю, что Мэри и Дин просили твоего разрешения удочерить тебя, но ты сказала нет. И я не понимаю этого. Мэри и Дин — они любят тебя. — Он прервался на секунду. — Я люблю тебя, Хлоя, но тебе всегда было всё равно.
Я резко выдохнула и села на его кровать, не в состоянии стоять после всего, что он сказал.
— Не смей! — крикнул он, сталкивая меня с кровати. — Не смей чувствовать себя здесь как дома. Я не хочу, чтобы ты находилась здесь. Неделя, Хлоя. Одна неделя и ты уедешь. — Его руки твердо держали меня за спину, толкая к двери, чтобы я вышла из его комнаты.
Я повернулась к нему, как раз когда его рука легла на край двери.
Его лицо покраснело от сдерживаемого гнева.
— Поэтому просто сделай это, Хлоя! — Сейчас он пронзительно кричал. — Просто сделай то, что ты всегда хотела и вали нахрен! И не возвращайся никогда!
Я открыла рот, чтобы что-то сказать, но горло сжалось. Лицо было мокрым от слез, которые я даже не заметила.
— Гарри, — прошептала я.
Но он не услышал меня. Он был слишком занят захлопыванием двери перед моим лицом.
Я настолько закрылась, была так слепа из-за построенных мною стен, что не заметила, что чувствовал Гарри. Он назвал меня своей сестрой. Сказал, что любит меня.
И все, что я получила, это еще одну причину, чтобы уехать.
— Мне жаль, — сказал Дин, стоя у нижней ступеньки. Он не предложил мне своего сочувствия. И я знаю почему — он был согласен с Гарри.
— Я была такой эгоисткой, — сказала я Блейку. Мы сидели в моей машине с опущенным верхом и откинутыми сидениями, смотря на ясное ночное небо. Я наконец-то смогла забросить с трехочковой зоны, хотя на это и ушло целых восемь недель. Он так радовался этому, как будто выиграл чемпионат штата. Но его радость тут же испарилась, когда я сказала ему, что мне нужно меньше времени проводить с ним и больше видеться с семьей.
— Что ты имеешь в виду?
— Гарри ненавидит меня.
— Что? — рассмеялся он.
— Я серьезно, Блейк.
Он, должно быть, понял это, поскольку тут же сел, подняв сидение, и развернулся ко мне.
— О чем ты говоришь?
— Он ненавидит меня, — повторила я натянутым голосом, пытаясь сдержать рыдания.
— Что? Почему?
— Потому что я уезжаю.
Он тяжело вздохнул.
— Ну, у него есть причина.
— Блейк. — Я пристально посмотрела на него, но когда увидела разрывающую сердце печаль на его лице, то сразу отвернулась. — Ты не помогаешь.
— Я не знаю, что ты хочешь от меня услышать, Хлоя. Что это потрясающе, что ты уезжаешь через неделю? — Он вновь опустил спинку сидения и продолжил смотреть на небо. — Я не собираюсь врать тебе. И тебе не стоит врать самой себе. Ты должна была понимать, что реакция будет именно такой.
— Ты не понимаешь, Блейк. Он кричал на меня. Он сказал мне убираться нахрен и никогда не возвращаться!
— Прекрати ныть, — сказал он. — Мне жаль, что он так разговаривал с тобой и что задел твои чувства. Но мне не жаль из-за того, что он сказал. Возможно, тебе стоит узнать, что то, что ты делаешь — Дорога — касается не только тебя. Твои планы повлияют на всех. И я знаю, что ты делаешь все возможное, чтобы держать людей подальше от заботы о тебе — или чего-либо еще — но слишком сложно не делать этого. Слишком сложно не любить тебя. — Он замолчал и прочистил горло. — Чертовски сложно не любить тебя.
Мои глаза широко распахнулись. Я старалась унять сильное биение сердца перед тем, как сказать что-то.
— Повезло же тебе, что ты любишь меня.
Он ничего не ответил, лишь прислонился ко мне, взял за руку, сжал ее и больше отпускал.
Блейк
Я едва зашел в дом, как услышал голос отца.
— У тебя завтра после школы встреча с агентом по набору кадров в Форт Брэгг.
Я распрямил плечи и поднял руку к голове, отсалютовав ему.
— Сэр, есть, сэр!
Он посмотрел на меня с места на диване в гостиной. Его руки еще сильнее сжали стакан, в котором я не сомневаюсь, был виски.
— Не смей вести себя так же нагло завтра, Хантер. Это тебе не бесполезная игра в мячик на площадке. Это настоящая жизнь. Это твое будущее.
Хлоя предложила поехать вместе со мной на военную базу, дорога до которой занимала полтора часа, но я отказался. Она бы просто сидела там, ничего не делая, после того, как сказала вчера, что ей нужно больше времени проводить с семьей. Поэтому с моей стороны было бы эгоистично согласиться.
Офицеру Хайдену, командиру по набору кадров, было далеко за двадцать. Он трижды был в Ираке, а потом решил остаться дома с женой и ребенком и заняться набором кадров. Он сказал, что долго разговаривал с моим отцом перед тем, как тот ясно дал понять, что необходимо показать и рассказать все, что он хотел, чтобы я услышал. Хайден рассмеялся, сказав, что сбился со счету, со сколькими отцами он так общался, но ни один не был так настойчив, как мой, что вообще не удивило меня.
Он прошелся по всем стандартным пунктам нашей встречи, запланированной отцом, показав мне территорию базы и введя меня в курс дела карьеры, которую я выберу, если решу записаться. Сказал, что после разговора с моим отцом понял, что я уже слышал и видел все это. Вместо этого он пригласил меня в свой дом, расположенный на территории базы и представил меня своей жене и маленькой дочери. Я не знаю, почему мы оказались здесь, но не стал возражать.
