Куда пропали снегири? - [36]

А недалеко от Иерусалима и по сей день существу­ет монастырь, основанный преподобным Герасимом. Умер он в 475 году. Сколько воды утекло в Иордане, сколько горячих песчаных ветров продуло Иордан­скую пустыню, а монастырь, основанный кротким че­ловеком, живёт и здравствует. Кто знает, может быть, живут в нём и сейчас подвижники благочестия, с кото­рыми и поныне происходят чудеса и невероятные ис­тории. Может, придёт время, будут они записаны на скрижалях нашей истории. И потомки станут удив­ляться, читая их.

ТЫ БУДЕШЬ БРАТОМ МОЕЙ ЖЕНЕ

Лейла вышла на дорогу, поставила рядом оття­нувшие руки сумки, прищурилась, вглядыва­ясь, не идёт ли какая машина. Она знала, долго стоять и голосовать ей не придётся, её в селе все зна­ют и первая же машина обязательно возле неё тор­мознёт. И правда: набравший было скорость тёмно-вишнёвый «Жигуль» вежливо зашуршал возле неё шинами.

-   Лейла!? Садись, садись, сумки в багажник? С со­бой? Ну, с собой, так с собой, поехали. До самого пе­реезда довезу.

Лейла быстренько села, хлопнула дверцей, вздох­нула облегчено. До самого переезда - это большая удача. Ей останется только пройти пару километров до поселкового рынка, а там автобусом до места. Как хорошо, что встретила Шотика, агронома их цитрусо­вого колхоза. Он человек молчаливый, с понятием, не будет докучать с расспросами - куда да зачем. Знает, •куда и зачем ездит она раз в месяц. К мужу. В тюрьму, на свидание. Многие знают, да спрашивают, громко сочувствуют. А Шотик молчит. Знает, ей лишний раз обсуждать эту тему больно. Приехали.

-   Спасибо тебе, Шотик.

-   Ну будь здорова, теперь доберёшься, здесь уже недалеко.

Удачный день. И Шотика встретила и мужа позвали быстро.

-    Меня сегодня Шотик подвёз, он тебе поклон шлёт.

Лейла выкладывала из сумки пакеты, а сама торопи­лась поделиться новостями. Шотик поклон не переда­вал, но, конечно, хотел передать, какая разница мужу.

-    У меня всё хорошо, кукуруза подрастает, скоро цапать надо. Кручусь, ничего, успеваю.

Муж молчал. Был он сегодня какой-то очень сосре­доточенный. Осунувшееся лицо, глаза впали, поверх клетчатой выцветшей рубашки брезентовая роба, пыльные сапоги. Лейла почувствовала, что готова расплакаться от жалости к Аслану, вот и тараторит, вот и отвлекает сама себя:

-    У соседей сын вернулся из армии, хлеб-соль дела­ли. Я помогала. А бабушка у нашей учительницы сов­сем слабая, со дня на день ждём...

Муж молчит.

-    Что с тобой, Аслан? Ты не в себе будто.

-    Сядь. - Аслан до боли сжал её руку, она ойкнула, села.

-    Я хочу тебе сказать, Лейла, очень важную вещь. Мне ещё долго мотать мой срок. 10 лет - это почти жизнь. А ты молода. Я решил... я решил, что тебе надо устраивать свою жизнь - выйти замуж. Да, да! - Ас­лан почти крикнул на неё, когда она отчаянно замота­ла головой.

-    Тебе надо выйти замуж. Найди человека вдовца и будь ему женой. Перейди к нему в дом хозяйкой, а наш дом заколоти. Я буду спокоен, что ты не одна, не пропадёшь.

Лейла тихонько плакала. Худенькие плечи её вздрагивали, она вцепилась в Асланову руку. Совсем недавно отпраздновали они свадьбу. Старики ещё вспоминают, какое отличное вино подавали на ней. Лейла - сирота, у неё никого нет. А Аслан человек, несмотря на молодость, очень самостоятельный. Кол­хоз выделил молодым дом, корову купили, сад манда­риновый, виноград, живите-радуйтесь. Да только не успели порадоваться. Аслан с другом возвращался с поминок, друг слегка ослаб от выпивки, Аслан ре­шил его выручить, сел за руль. И - на полном ходу врезался во встречную «Волгу». Водитель «Волги» насмерть, женщина, сидящая сзади, с многочисленны­ми переломами, еле спасли.

Слёзы молодой жены, суд, приговор. Сначала всё было как во сне, но теперь, когда позади полгода, понял Аслан почём тюремная баланда и что хлебать её ему очень и очень долго. А Лейла? Она совсем не приспособлена к жизни, она пропадёт одна. Аслан решил спасти Лейлу от одиночества. Знал, она не захочет слушать, но знал также, если он настоит, она не ослушается, не посмеет, абхазские обычаи этого не допускают. Долго не решался. Сегодня -сказал.

- И ещё - отныне не приезжай ко мне. Считай, что мужа по имени Аслан у тебя в твоей жизни не было. Если не послушаешь, зря время потеряешь, я к тебе не выйду.

Жестокий разговор. Аслан понимал, что рвёт по-живому, но знал также, что лучше сразу, отплачет, отскорбит, жизнь возьмёт своё, Лейла молодая, почти девочка, куда ей десять лет тянуть лямку вдовы. Нет, не допустит он этого.

Лейла не помнит, как доехала до дома. Ровно через месяц она, конечно же, опять подходила к тюремной проходной. Только напрасно ждала на солнцепёке, напрасно вглядывалась в небольшую щель в заборе. Аслан не вышел.

Как плакала она, обняв свою подругу Гунду. Рас­сказывала, перескакивала с одного на другое, Гунда успокаивала, а потом вдруг сказала:

-   Я знаю такого человека. Он живёт недалеко отсю­да, сразу за ущельем небольшое село. Год назад жену схоронил, детей у них нет. Его зовут Элизбар. Он со­сед моего старшего брата, брат с ним поговорит.

-   Гунда, я не хочу замуж! У меня есть муж, я люб­лю его.